"Александр Барышников "Клад Соловья-Разбойника" (Историко-приключенческий сериал)" - читать интересную книгу автора

Поэтому в последнее время хозяин Булгакара частенько наведывался на
Куалын-гору. Находясь рядом с Уктыном, юзбаши Серкач был спокоен за свое
драгоценное здоровье - верховный жрец северных вотов был опытным знахарем,
способным одолеть любой телесный недуг. В разговорах с Уктыном юзбаши
Серкач все больше убеждался, что имеет дело с очень умным, дальновидным
человеком, прекрасно знающим жизнь местных племен. Разговоры с Уктыном
развлекали и успокаивали, вселяли уверенность и освещали серую жизнь
светом надежды.
Юзбаши Серкач вскарабкался на берег Большого оврага и, немного
отдышавшись, двинулся в сторону Бадзым Куалы. Слева, издали, откуда-то из
глубины темного леса, накатывался конский топот, прорезались и прорастали
веселые крики. Вот среди стволов мелькнули факелы, и на открытое
пространство вырвалась конная ватага. Юзбаши Серкач остановился,
вглядываясь в приближающихся всадников. Впереди всех скакала девушка в
богатой праздничной одежде, раздуваемой ветром. Факел освещал ее стройную
фигуру, глаза на прекрасном лице возбужденно сияли, ярко начищенные монеты
переливчато сверкали на берестяном венце, охватившем высокий лоб.
Княжеская дочь Люльпу, узнал юзбаши Серкач, и невольно залюбовался
стремительным полетом прекрасной наездницы. Почти рядом с ней мчался
коренастый юноша на вороном жеребце. И сосед Келей здесь, подумал юзбаши
Серкач. Селение Келея находилось чуть выше Булгакара, за поворотом
Серебряной реки. Уктын говорил, что Келей влюблен в Люльпу. Неглупый
мальчик, подумал юзбаши Серкач, продолжая любоваться княжеской дочерью,
которая почти поравнялась с ним. Он отступил с дороги к обрыву речного
берега, и лавина всадников с топотом, визгом, свистом и криками промчалась
мимо. Юзбаши Серкач невольно улыбнулся и двинулся следом.
А факелы уже рассыпались по берегу Малого оврага, свист и крики
усилились, послышались сухие удары по стенам и крышам строений
Куалын-горы. Убирайся, грязный Кыж! Выметайся, хворый Мыж! Уходи, злой
Кыль! Пропади, моровой Чер! Гори заживо, Дай с коробом чирьев и грыжи!
Когда юзбаши Серкач подходил к дому Уктына, снова, в этот раз
навстречу, промчалась грохочущая лавина, снова сверкнул искрами монет
берестяной венец, снова просияли в ночи глаза Люльпу.
Верховный жрец стоял на крыльце своего дома и, улыбаясь, провожал
взглядом конную ватагу. Узнав позднего гостя, он проворно сбежал по
ступенькам и низко поклонился.
- Верховный жрец Уктын приветствует наместника великого хана!
- Весело тут у вас, - вместо приветствия сказал юзбаши Серкач.
- Завтра праздник. Молодые, как всегда, начинают первыми. Проходи в
дом, дорогим гостем будешь.
Вскоре сели за стол, выпили вина из ржаной муки.
- Хороша дочь у князя, - неожиданно даже для себя сказал юзбаши и
откусил вареного мяса. Уктын внимательно посмотрел на жующего булгарина и
задумался. Он привык в любых словах, даже всуе сказанных, отыскивать
глубинный смысл и тут же прикидывать, на пользу ему слова эти или во вред.
- Сосед мой, Келей, - снова заговорил юзбаши Серкач, парень не промах,
коли на такую девушку засматривается.
Пустая болтовня, подумал Уктын.
- Я бы сам не прочь с ней ночь провести, - хохотнул гость. - Да что
ночку? Можно бы и жениться.