"Сергей Алексеевич Баруздин. Дорогой товарищ слон " - читать интересную книгу автора

Бу-бу, бу-бу, нам-вам, бу-бу, бу-бу...

Потом громче, со словами:


И я еще пройти хочу...

Так до конца и опять сначала:


А я иду...

Прохожие, слышавшие Владика, радовались: вот какое у парня хорошее
настроение! Отличник, наверно. Не то что мой лоботряс. Любо посмотреть!
Другие, мрачные, бросали на ходу:
- Еще поешь? Тоже Лемешев!
- А толкаться не обязательно, молодой человек, хотя вы и этот, самый,
как его, - Робертино...
- Извините, Лоретти, - произнес Владик. - Но я не Робертино...
Немолодой человек, которого нечаянно толкнул Владик, должен был
возмутиться, напасть на Владика, отругать, но он неожиданно обнял его:
- Знаю, милый! Знаю! Но какой талант мы потеряли! Говорят, этот самый
Робертино сейчас заштатный певец в кабаре. Ужасно! Моя супруга, а она в
консерватории преподает, тоже убивается...
У метро "Краснопресненская" торгуют пирожками и мороженым. Владик берет
мороженое. Чем плохо? Все хорошо!
- Мог бы и спасибо сказать, - буркнула мороженщица. - Не воспитывают
вас!
Может, и надо было сказать мороженщице спасибо, но теперь поздно, и
Владик нырнул в сторону, переживая, а тут опять это началось:


Бу-бу, бу-бу, нам вам, бу-бу, Москве,
И я бу-бу, бу-бу, хочу...

Вот уж эта песня! Прилипла к языку, и никак от нее не отделаешься!
Владик пошел дальше от метро в сторону кинотеатра "Баррикады" и
вдруг...
Вдруг он увидел, как из зоопарка вместе с посетителями выходит слон.
Просто-запросто так выходит. Мимо билетерши прошел, по ступенькам спустился
на тротуар, помотал хоботом и направился к пешеходной дорожке. И главное,
никто его не замечает. Все идут сами по себе, даже рядом с ним, хоть бы что!
Владик завопил:
- Смотрите, товарищи, слон! Слон! Понимаете!..
А слон, действительно слон, шагал к светофору и, как заметил Владик,
всем уступал дорогу. Людям, которые не замечали его. Какой-то маленькой
бездомно-грустной дворняжке, прошедшей по тротуару, довольным, сытым,
по-весеннему важным голубям, что крутились под ногами, не замечая никого, и
даже воробьям.