"Уильям Бартон. Палитра Титана" - читать интересную книгу автора

Пейзаж выплывал из мрака, подобно тому, как выплывает из тумана
корабль-призрак. Я уже улавливал взглядом очертания красноватых холмов с
голубыми вершинами, окутанными туманом, совсем как земные горы Адирондак по
весне. Холмы вырастали, казалось, прямо из неподвижного, невидимого сейчас
Воскового моря. Туман перетекал в красновато-тусклое Ничто, не позволявшее
увидеть горизонт.
Отсюда, с высот гряды Эрхарста, протянувшейся через равнину под
названием Терра Нурсе, из точки в считанных километрах от места, где за
несколько недель до моего рождения опустился первый корабль землян,
открывался один из чудеснейших видов во всей Солнечной системе. Потому,
наверное, я здесь всегда и останавливаюсь.
Небо прояснилось, хотя была только середина здешней восьмидневной ночи.
Возможно, мои глаза учились все быстрее приспосабливаться к темноте.
Возможно, я уже чувствовал себя здесь, как дома.
А что поделать, раз никакое другое место в галактике уже не станет для
нас домом?
Все твердят, что небеса здесь оранжевые, еще более оранжевые, чем на
Венере, а по-моему, это не так. Я ведь бывал на Венере и знаю, как выглядит
тамошнее небо. Ничего похожего.
Иногда я представляю себе то небо, которое накрывало куполом мой дом,
мой двор. Представляю таким, каким оно было в тот, последний раз, когда я
под ним стоял не так уж много лет назад. Иногда я не могу с собой справиться
и начинаю гадать, во что превратилось небо над Землей, когда в нее, как в
мишень, устремились миллиарды тонн обломков...
Сейчас земная атмосфера выглядит так: серовато-бурая, со зловещими
красно-оранжевыми отсветами, заметными и днем, и ночью. С Луны передают, что
на Земле больше нет свободного кислорода. Наверное, отсвет дает продолжающая
извергаться лава.
Высоко надо мной начинается нечто вроде пурги. Снежные хлопья,
смахивающие на картофельные чипсы, медленно переворачиваются, трутся друг о
друга, мерцают, сбиваются в плотную массу, похожую на земное облако, гонимое
ветром. Я снова сбрасываю обороты двигателя, нарушая правила безопасности, и
прислушиваюсь, ловлю звуки, проникающие сквозь обшивку.
Вот оно!
Сначала до слуха доносится сухой скрип - это стонет ледяная твердь от
приливных импульсов Сатурна. Потом я начинаю различать звон ветра. В нем
очень мало сходства с земным ветром, треплющим крышу земного дома и
завывающим, как привидение, среди мертвых ветвей земных деревьев. Здешний
ветер звучит глуше, это почти ультразвук. Ветер, лишенный жизни.
Наконец, раздается желанный шум, похожий на шорох сухой, отжившей
листвы, которую ветер гоняет по земле холодным серым утром. Такие звуки
издает снег, несущийся по небу.
Сатурн почти полностью тонет в дымке, но все равно можно различить этот
огромный, бороздчатый, размытый диск. Днем, если уметь наблюдать, можно
заметить даже отражение колец, похожих на бриллианты, вращающиеся вокруг
сумрачной планеты. Но сейчас колец не видно. Один желтый-безглазый лик.
Однажды мне повезло: на Фебе вышло из строя кое-какое оборудование, и
мне выпало его ремонтировать. Даже на расстоянии в тринадцать миллионов
километров оказалось достаточно небольшого наклона к эклиптике, чтобы
замереть от открывающегося вида. Доведется ли побывать там еще раз?