"Уильям Бартон "Урожайная Луна"" - читать интересную книгу автора

Уильям Бартон

"Урожайная Луна"

Я был первым человеком, ступившим на Луну еще в 1965 году. Девять лет
назад. И я все еще здесь, все еще хожу по Луне.
Я стал одним из четырех на борту "Джемини М-1", падавшего с черного
мертвого неба на западную окраину клочка лунного "моря" в северной части
кратера Риччиоли. Первого из десяти пилотируемых кораблей, экипажам которых
предстояло заложить армейскую лунную базу в течение ближайших двух лет.
Назывался этот проект "Урожайная Луна"[1] - самая яркая и невозможная мечта
для одержимого Луной мальчишки. Мечта, которая одолевала меня как минимум со
средней школы, когда во время войны я впервые услышал о таинственных
"летающих керосинках" - то были падающие на Лондон "Фау-2".
Да нет, черт побери, гораздо раньше. С тех пор, когда я еще мальчишкой
зачитывался в тридцатые годы научно-фантастическими журналами наподобие
"Эмейзинг" или "Эстаундинг" и гадал, полетит ли человек в космос раньше, чем
я помру от старости (или, может быть, намного раньше погибну на войне,
которую все предсказывали, следя за Олимпийскими играми в Мюнхене).
Что ж, война закончилась, когда мне исполнилось восемнадцать, а в
тридцать семь лет я полетел на Луну - единственный гражданский на корабле,
которому предстояло совершить посадку, став членом экипажа скорее благодаря
политике, чем своим достоинствам. Президент Никсон велел генералам подыскать
одного гражданского, вот они и выбрали меня. И не потому, что я был такой уж
крутой специалист по геологии планет, а всего-навсего из-за того, что меня
назначили обучать геологии их, и астронавты меня уже прекрасно знали.
"Давайте возьмем Билла. Он справится".
Так вот. Тридцать семь лет, жена, сын-подросток, две
дочурки-симпатяшки, а я полетел на два года на Луну. Вместе с командиром
будущей базы, каким-то майором из армейского Инженерного корпуса и пилотом,
уоррант-офицером,[2] который сейчас гонял бы вертолет "Хьюз" во Вьетнаме -
если бы не пилотировал лунный модуль. Ладно. Ты уже проспал, сколько
положено. Можно вставать и начинать новый день.
Но я остался в койке, сплетя пальцы в жестких и потных волосах на
затылке и уставясь почти в полной темноте на проволочную сетку,
поддерживающую койку надо мной. Когда нам сбросили первые спальные модули,
жизнь чудесным образом изменилась. Первые несколько месяцев мы спали в
посадочных модулях. Предполагалось, что спать мы будем в полетных креслах,
но многие предпочитали свернуться калачиком на полу.
На Луне плохо спится. Я почти все время провожу "на улице" и за
прошедшие девять лет набрал там двенадцать тысяч часов, став чемпионом
Вселенной по пребыванию в открытом космосе, а это иногда довольно сильно
утомляет.
Я отдернул занавесочку и соскользнул с лежанки - примерно такие
многоярусные койки можно увидеть на атомных субмаринах. Переступая босыми
пятками по полу, я зевнул и потянулся, уперевшись вытянутыми руками в
верхнюю переборку. Господи, снова от меня воняет, как от скунса. А очередь в
душ подойдет только через пять дней.
Я достал из личного шкафчика один из шести оставшихся у меня новых
комбинезонов (с фамилией "Данбар", аккуратно выведенной по трафарету на