"Меч Бедвира" - читать интересную книгу автора (Сальваторе Роберт)

1. НАСЛЕДНИК БЕДВИРА

Этан Бедвир, старший сын и наследник эрла Бедвидринского, стоя на высоком балконе дворца в Дун Варне, наблюдал за двухмачтовым судном с черными парусами, лениво скользящим по спокойным водам гавани. Он нахмурил брови еще до того, как ожидаемый флаг — скрещенные открытые ладони над налитым кровью глазом — появился в поле зрения. Только корабли короля или варваров с северо-востока осмеливались открыто бороздить темные и холодные воды Дорсальского моря, называемого так из-за жутких черных плавников хищных китов, прожорливые стаи которых тут и там мелькали в воде, но даже варвары не рисковали плавать по одиночке.

Вскоре появился второй штандарт — мускулистая, согнутая в локте рука с зажатой в кулаке шахтерской киркой.

— Гости? — послышался вопрос из-за спины.

Этан не обернулся, узнав голос отца.

— Флаг герцога Монфорского, — презрительно кивнул он.

Гахриз Бедвир шагнул на балкон и остановился возле сына. Этан неприязненно поморщился, взглянув на него, даже сейчас казавшегося гордым и сильным, каким он некогда был на самом деле. Карие глаза Гахриза ярко сверкали в лучах восходящего солнца. Леденящий ветер с океана отбрасывал назад густую копну серебристо-седых волос. Покрасневшее морщинистое лицо покрылось загаром за бесконечные часы, проведенные на маленьком рыбачьем судне, бороздившем воды опасного Дорсальского моря. Гахриз был так же высок, как Этан, выше большинства мужчин на острове Бедвидрине, а они, в свою очередь, превосходили ростом других мужчин в королевстве. Его плечи все еще были шире, чем талия, а руки стали жилистыми за годы юности, проведенной в беспрестанных трудах.

Но когда судно с черными парусами приблизилось к пристани, а островитяне, заслышав грубые крики звероподобных циклопов, принялись подобострастно приветствовать их, выражение глаз Гахриза перестало соответствовать его гордой осанке.

Этан вновь взглянул на гавань, избегая смотреть на униженного отца.

— Полагаю, это кузен герцога, — заметил Гахриз. — Я слышал, он отправился на отдых к северным островам. Ну что ж, мы должны позаботиться о достойной встрече и развлечениях для высокого гостя.

Гахриз повернулся, словно собираясь уходить, затем остановился, заметив, что упрямец Этан не разжал пальцы, намертво вцепившиеся в перила балкона.

— Ты собираешься сражаться на арене, дабы порадовать нашего гостя? — спросил он, уже зная ответ.

— Только если кузен герцога станет моим противником, — абсолютно серьезно ответил Этан. — И если бой будет насмерть.

— Ты должен научиться принимать существующий порядок вещей, упрекнул его Гахриз Бедвир.

Этан повернулся и гневно взглянул на отца. Подобный взгляд мог бросить сам Гахриз еще четверть века назад, до того как независимый Эриадор подпал под железное правление короля Эйвона Гринспэрроу. Старшему Бедвиру понадобилось какое-то время, чтобы взять себя в руки, напомнить себе обо всем, что рискует потерять он и его народ. Дело в том, что на Бедвидрине, как, впрочем, и на остальных островах, жизнь была не такой уж и плохой. Главным образом Гринспэрроу интересовался землями, лежащими к югу от гор, называемых Айрон Кросс. И хотя Моркней, герцог Монфорский, осуществлял жесткий контроль над Эриадором, он оставлял в покое островитян — до тех пор, пока получал свою десятину, а его посланцы встречали подобающий прием, когда бы они ни оказались на одном из островов.

— Наша жизнь не так плоха, — осторожно заметил Гахриз, пытаясь затушить опасный пыл чрезмерно порывистого сына. Эрл не слишком удивился бы, услышав, что Этан сегодня же напал на кузена герцога при свете дня, на глазах сотни свидетелей и пары десятков преторианских стражников.

— Только для того, кто довольствуется счастливой участью раба, — прорычал Этан все с той же яростью.

— Ты живешь прошлым, — еле слышно пробормотал Гахриз. Он знал, что Этан грезит днями полной независимости, когда Бедвидрин сражался против любого, пытавшегося объявить себя правителем. История острова наполнена рассказами о войнах — против конных варваров, орд циклопов, самозваных королей Эриадора, пытавшихся силой объединить земли, и даже против мощного гасконского флота, когда бескрайнее южное королевство попыталось завоевать все земли, лежавшие за холодными северными водами. Эйвон пал под натиском гасконцев, но несгибаемые воины Эриадора сделали жизнь захватчиков настолько печальной, что те вынуждены были построить стену, отгородившую северную провинцию, объявив эти земли слишком дикими для освоения. Долгое время бедвидринцы похвалялись тем, что ни один солдат, ступивший на остров, не остался в живых.

Но теперь лишь песни и сказания повествовали о героических деяниях предков, ставших древней историей. С тех пор сменилось семь поколений, и Гахриз Бедвир склонился под порывами недоброго ветра перемен.

— Я — бедвидринец, — тихо ответил Этан, словно эта фраза служила исчерпывающим объяснением.

— Вечный бунтарь! — резко бросил Гахриз. — Черт возьми, думай о последствиях своих действий! Твоя гордость недальновидна, более того, она просто губительна!

— Моя гордость свидетельствует о том, что я — достойный сын Бедвидрина, — прервал Этан, его карие глаза, свидетельство принадлежности к клану Бедвира, опасно вспыхнули в лучах утреннего солнца.

Гневный прищур этих глаз удержал эрла от резкости.

— Что ж, по крайней мере, твой брат способен встретить наших гостей должным образом, — произнес Гахриз, сохраняя внешнее спокойствие, и отправился на поиски младшего сына.

Этан вновь посмотрел на гавань. Теперь корабль уже достиг причала, а плечистые одноглазые циклопы бросились пришвартовывать его, отталкивая прочь островитян, оказавшихся у них на пути, и даже тех, кто старался вовремя убраться с дороги. Эти грубияны были одеты не в серебристо-черную униформу преторианской гвардии, но носили мундиры личной охраны, положенной каждому аристократу. Даже у Гахриза имелась пара десятков таких солдат — дар герцога Монфорского.

С отвращением покачав головой, Этан перевел взгляд на тренировочную площадку, слева под балконом, где, как он знал, можно найти Лютиена, его единственного брата, пятнадцатью годами моложе. Лютиен почти всегда находился там, совершенствуя искусство боя на мечах и стрельбы из лука. Тренировки, вечные тренировки. Он был гордостью и радостью отца, и даже Этану приходилось признать, что вряд ли найдется в Эриадоре равный ему боец.

Этан моментально узнал брата по длинным волнистым волосам, таким же светлым, как у него самого, но с рыжеватым отливом. Даже на таком расстоянии широкогрудый и мускулистый, ростом в шесть футов и два дюйма Лютиен выглядел весьма внушительно. Благодаря частому пребыванию под открытым небом его кожа приобрела золотисто-коричневый цвет — большая редкость на этом острове, где дождь был гораздо более частым гостем, чем ласковое солнце.

Этан нахмурился, наблюдая за тем, с какой легкостью Лютиен расправился с последним противником. Затем юноша моментально развернулся и при помощи маневра, одновременно включавшего в себя толчок, вращение и удар ногой, поверг на землю нападавшего, бросившегося на него со спины, надеясь застать отважного бойца врасплох.

Воины, наблюдавшие за схваткой на тренировочном дворе, разразились возгласами одобрения, а Лютиен, согласно правилам хорошего тона, принятым на арене, прервал схватку и поклонился.

Да, Этан знал, что брат примет их «гостей» подобающим образом, и такая мысль вызвала раздражение у этого гордого человека. Однако он на самом деле не винил юношу: его брат был молод и несведущ. В свои двадцать лет Лютиен никогда не знал истинной свободы, не помнил Гахриза до возвышения короля-колдуна Гринспэрроу.

Гахриз вышел на тренировочный двор и жестом велел Лютиену присоединиться к нему. Улыбаясь и кивая, эрл указывал на пристань. Младший сын ответил, широко улыбаясь, затем побежал прочь, на ходу растирая полотенцем тугие мускулы: добродушен, открыт, всегда готов доставить удовольствие близким людям.

— Жаль мне тебя, любезный братец, — прошептал Этан.

Он искренне сочувствовал юноше, прекрасно понимая, что однажды Лютиен лицом к лицу столкнется с правдой о положении их народа и малодушием отца.

Крик в доках привлек внимание Этана, и он взглянул в том направлении как раз вовремя, чтобы увидеть, как одноглазый стражник сшиб с ног рыбака-островитянина. Два других циклопа присоединились к своему товарищу, и все трое принялись пинать и лупить несчастного рыбака, пока, наконец, тому не удалось ускользнуть прочь. Смеясь, все трое вернулись к своим обязанностям по швартовке проклятого судна.

Этан видел достаточно. Он бросился прочь с балкона, почти налетев на двух одноглазых солдат своего отца, проходивших мимо.

— Наследник Бедвира, — обнажив в улыбке желтые зубы, приветствовал его один из них.

От Этана не ускользнул снисходительный тон грубияна. Да, он действительно был наследником Бедвира, но титулы ничего не значили для циклопов, служивших на самом деле только королю Эйвона и его герцогам-колдунам. Эти охранники, этот «дар» герцога Монфорского, являлись самыми обыкновенными соглядатаями, Этан знал об этом так же хорошо, как и прочие жители Эриадора. Однако никто в Бедвидрине не решался признать сей факт.

— В обход, который вы обязаны делать, входят личные покои семьи правителя? — резко бросил Этан, радуясь возможности сорвать накопившуюся злость.

— Мы только шли оповестить вельмож о том, что прибыл кузен герцога Монфорского, — ответил другой стражник.

Этан смерил жуткое создание долгим взглядом. Циклопы не отличались высоким ростом, но были много толще большинства людей — вес даже самого маленького представителя племени достигал двухсот фунтов, в то время как вес самых крупных переваливал за триста. Их лбы, скрывавшиеся под копной густых, жестких как проволока волос, обычно скашивались к кустистой брови над единственным, налитым кровью глазом. Носы были плоскими и широкими, губы почти отсутствовали, оставляя на всеобщем обозрении желтые звериные клыки. И ни одного циклопа нельзя было обвинить в наличии подбородка.

— Гахриз знает о прибытии, — мрачно, почти с угрозой ответил Этан. Два циклопа переглянулись, нагло ухмыляясь, но их ухмылки исчезли, когда они вновь взглянули на кипевшего от ярости Этана, чья рука опустилась на рукоятку меча. Два юноши, слуги знатной семьи, проходившие через зал, наблюдали за неожиданной стычкой с более чем откровенным интересом.

— Странно, что наследник знатного имени не осмеливается снять меч даже в собственных покоях, — заметил один из циклопов.

— Всего лишь разумная предосторожность, когда поблизости болтаются вонючие одноглазые, — громко ответил Этан, приободренный появлением свидетелей-людей. Он настолько разозлился, что уже окончательно перестал контролировать свои речи и поступки.

— И больше ни слова, — резко скомандовал Этан. — Ваше зловонное дыхание невыносимо.

Обмен яростными взглядами усилился, но Этан не испугался. В конце концов, он был сыном эрла, и циклопы обязаны как минимум изображать почтение и покорность. Оба солдата развернулись и потопали прочь.

Этан посмотрел вслед юношам, торопливо направившимся прочь, — они откровенно хихикали.

«Вот она, молодежь Бедвидрина, — подумал будущий правитель. — Молодежь гордой расы».

Этан черпал некоторое утешение и надежду в их явном одобрении. Именно так, по их мнению, и следовало держаться с кошмарными циклопами. Возможно, грядущие времена сулят перемены к лучшему.

Но вне зависимости от надежды, которую он ощутил, Этан знал, что дал отцу новый повод для упреков.