"Дональд Бартельм. Беглец" - читать интересную книгу автора

обещавшие не пищать. Хорошо одетые Негры, скрытые черными очками, в
закнрытых пустых кинотеатрах, попытка навязать знакомство, заботливый друг с
ласковым словом, угрожающая нотка, совсем как "Мятеж в борделе", как в
"Ужасе из пятитысячного года". Детки играют, любительская пьеса, пониманют
ли они, с кем имеют дело.
- Этот бред не прекращается, - утверждает мой дружок. - Просто
очаронвательно. Сеансы без перерыва с 1944 года. Идут и идут себе. -
Запрокиндывает голову, театрально хохочет. - Даже тогда никуда не годились,
за ради Бога.
- Чего ж вы здесь торчите?
- Не думаю, что это удачный вопрос.
Лицо приятеля становится непроницаемым, он погружается в созерцание
фильма. Во многих местах вспыхивают пожары, музыка сдержанна. Я
предуснмотрительно вверяю свою персону таким местам. Рискованно, конечно, но
ведь так же рискованно переходить улицы, открывать двери, заглядывать
незнакомцам в глаза. Мужчина не может жить, не помещая обнаженного себя пред
лик обстоятельств, будь то война, подводный мир, реактивные самоленты или
женщины. Всегда удастся улететь, прибежище всегда найдется.
- Я вот что имел в виду, - продолжает мой друг воодушевленно, улыбанясь
и жестикулируя, - другие кинотеатры. Когда они полны, просто терянешься в
толпе. Здесь, если кто-то войдет, его сразу засекут. Но большая часть
людей... верит вывеске.
И.А.Л.Берлигейм проходит в любую открытую дверь, частные апартаменты,
публичные сборища, магазины с детективами в шляпах, встречи Сынов и Дщенрей
Того, Кто Воскреснет, но надо ли хвастать? Продолжаю двигаться, напнролом.
Изучение мотивов являет привлекательность темных мест, ничего обнщего не
имеет с обстоятельствами. Но лишь потому, что мне теплее. Намек был в том,
что большая часть людей делает то, что говорят: НЕ БЕЗДЕЛЬНИнЧАТЬ, НЕ
ПАРКОВАТЬСЯ С 8 ДО 17 ЧАСОВ, ПО ТРАВЕ НЕ ХОДИТЬ, НЕ ПОДХОДИТЬ - ВЕДУТСЯ
РЕМОНТНЫЕ РАБОТЫ. Негр придвигается на два сиденья, доверительно понижает
голос.
- Конечно, это не моя забота... - Лицо кажется умиротворенным,
заиннтересованным, как у старого вертухая в "Девушке из камеры смертников",
как у воздухоплавателя-душителя из "Цирка ужасов". - Конечно, это волнунет
меня меньше всего. Но по совести, мне бы хотелось чуточку серьезноснти.
- Я абсолютно серьезен.
С другой стороны, возможно, противник мой - просто и чисто тот, за кого
себя выдает: хорошо одетый Негр в черных очках в закрытом кинотеатнре. Но
гдеже тогда сосиска? В чем тогда фокус? Вся жизнь построена на
противоречиях, на движении внутрь себя, два микрокосма, диагонально,
оснпаривает скрытую угрозу, должно быть место и для иронии.
- И все-таки, что вы делаете здесь? - Дружок откидывается на выдвижнном
сиденье с таким видом, будто у него козырь в рукаве. - Вы, верно, решили,
что это - подходящее заведение?
- Снаружи выглядело замечательно. И внутри никого, кроме вас.
- Но я все же - здесь. Что вы обо мне знаете? Ничего, абсолютно
ниченго. Я могу быть кем угодно.
- Я тоже могу быть кем угодно. И я заметил, что вы тоже поглядываете на
дверь.
- Таким образом, мы одинаково проблематичны друг для друга. - Сказано