"Дональд Бартельми. Восстание индейцев" - читать интересную книгу автора

Седьмого кавалерийского играли Габриэли, Альбинони, Марчелло, Вивальди,
Боккерини. Я заметил Сильвию. У нее под длинным голубым шарфом была желтая
лента. "Скажи мне наконец, - завопил я, не выдержав, - ты за кого?"
- Единственный дискурс, который я признаю и одобряю, - начала мисс Р.
своим сухим скучным голосом, - это литания. Я нахожу, что наши кормчие и
наставники, равно как рядовые граждане, должны в своих высказываниях
огнраничиваться тем, что может быть высказано без риска. Вот отчего, слыша
слова "пьютер", "змея", "чай", "шерри номер 6", "салфеточка",
"фенестранция", "корона" и "синий", когда их произносит кто-то из наших
деятелей или обыкновенный юнец, я не испытываю разочарования. Их даже можно
выпинсать столбиком, - подчеркнула мисс Р., - вот так:
пьютер
змея
чай
шерри номер 6
салфеточка
фенестрация
корона
синий.
У меня преимущественно цвета и жидкости, - говорит она, - однако вы
могли бы дополнить мой список и чем-то другим, непорочный мой и бесценнный,
пушок чертополоховый, крошечка-малышечка, сокровище вы мое. Молондые, - все
не успокоится мисс Р., - составляют самые отталкивающие комнбинации, и это
соответствует точно ими угаданной природе нашего общестнва. Есть еще такие,
- заключает мисс Р., - которые выдумывают разные хитрости и кунштюки, но я
предпочитаю слово, прямое слово, жесткое, как орех. И хотела бы заверить
вас, что в таком слове эстетического бонгатства достаточно для всех и
каждого, исключая круглых дураков.
Я насупленно молчу.
Огненные стрелы освещают мне дорогу к почте на Пэттон-плейс, где бойнцы
бригады Авраама Линкольна отправляют свои последние, мрачные письма, а также
открытки и карманные календарики. Открываю письмо и обнаруживаю в конверте
заточенный камень из тех, какие команчи используют для наконнечников стрел,
а также поглощенного этой игрушкой Франка Ведекинда с элегантной золотой
цепочкой и напечатанное праздничное поздравление. Твоя сережка чуть не
выбила мне стекла в очках, когда я нагнулся к тебе, желая дотронуться до
мягкой отмершей ткани там, где прежде был закреплен слуховой аппарат.
"Упаковать, это тоже упаковать!" - кричу я этим, котонрые с восстанием
разбираются, но они, похоже, и слушать меня не хотят, все до них не доходит,
что восстание-то взаправду, и наш запас питьевой воды подошел к концу, и
деньги у нас не те, что были, совсем не те.
Мы подвели электропровода к мошонке пленного индейца. А я все сижу, и
набираюсь все сильнее да сильнее, и все яснее да яснее чувствую, что
влюблен. Когда мы пустили ток, он заговорил. Зовут его, оказывается, Густав
Ашенбах. Родился он в городке Л., уездном городе, провинция Силензия. Его
отец занимал видную должность в адвокатской корпорации, а преднки все до
единого были либо военные, либо функционеры-чиновники, либо из судейских...
Знаете, невозможно приласкать девушку во второй раз или канкой хотите раз
так же, как в первый, - а ведь вам ужас до чего хочется взять ее за руку,
подержать, еще что-нибудь такое же или там посмотреть на нее как-то