"Ю.Барсуков. Свой человек в СИС ("Профессия: разведчик") " - читать интересную книгу автора

он намеренно начинал растягивать слова, открыто демонстрируя затруднения в
их произношении. Многие относили это на счет чрезмерного волнения, но это
была выработанная уловка. Встреча с Эллиоттом как раз относилась к таким
случаям.
Николас Эллиотт с первых минут беседы взял инициативу в свои руки. Он
рассчитывал ошеломить и морально сломить Кима. Имея на руках подготовленное
для него прокурором краткое изложение дела, Эллиотт обрушил на Кима суровые
обвинения, подтвержденные последними свидетельскими показаниями Голицына и
Флоры Соломон. Не давая прийти в себя Киму, Эллиотт словно пасьянс
раскладывал перед ним факты, каждого из которых было достаточно, чтобы
послать Кима в тюрьму на многие годы. "Мы располагаем теперь неоспоримыми
доказательствами того, что ты являешься агентом КГБ",- чеканил каждое


198

слово Эллиотт.- Ты умышленно ввел в заблуждение руководство "Сикрет
интеллидженс сервис", скрыв от него свою приверженность коммунистической
идеологии. Ты проник в СИС по заданию Москвы с преступной целью - передавать
советской разведке всю доступную тебе информацию. Ты не только делал это на
протяжении двадцати с лишним лет, но и оказывал помощь своим сообщникам в
хищении государственных секретов Англии. Это ты через своего друга Берджесса
оповестил другого советского агента Дональда Маклина о проводившемся против
него расследовании, которое грозило ему судом и тюремным заключением.
Благодаря твоему покровительству, Гаю Берджессу удалось избежать наказания
за шпионскую деятельность, которой он занимался, будучи сотрудником СИС,
Форин офис и других государственных учреждений Англии. Нам известны также
имена и других твоих сподвижников". В заключение обвинительной речи Эллиотт
позволил себе выразить и свои собственные чувства: "Ты обманывал меня многие
годы. Теперь я добьюсь от тебя правды, если даже мне придется вытаскивать ее
из тебя. Когда-то я с восхищением смотрел на тебя. Боже, как же я презираю
тебя теперь". После такого патетического финала Эллиотт перешел к конкретным
требованиям, которые руководство СИС предъявляло Киму как условие для
прекращения его дела. Ким должен безоговорочно признать свою вину и
подтвердить это письменным заявлением, он должен немедленно вернуться в
Лондон и дать детальные показания о деятельности советской разведки. Если
Ким примет все эти условия, ему будет предоставлено освобождение от
судебного преследования.
В обвинениях, предъявленных Киму Эллиоттом, не было ничего нового. Они
были давно известны ему. Но теперь эти обвинения подтверждались
свидетельскими показаниями, что с юридической точки зрения существенно
меняло положение. Представленные суду, если бы до этого дошло дело, эти
свидетельства могли стать вескими доказательствами вины Кима и сыграли бы
решающую роль в определении его судьбы. Здесь позиции Кима выглядели
абсолютно безнадежными. Но если СИС так уверена в юридической обоснованности
обвинений, то почему Эллиотт предлагает ему иммунитет от судебного
преследования? Не проще ли было арестовать Кима и передать его дело в суд?
Очевидно, что-то мешает такому развитию событий. А может быть, руководство
СИС не хочет идти по такому пути?