"Мария Барская. Мелодия осенней любви " - читать интересную книгу автора

- Этого у него не отнять. Молодец! Следит за собой. А главное, музыкант
от Бога. Давно его не слышала. Интересно, в какой он сейчас форме?
Зал заполнился. Из первых рядов доносилась иностранная речь.
- Дипкорпус, - заговорщицким шепотом сообщила Иринина соседка. - Вот
что значит мировая слава. А ведь был совсем мальчишечка - худенький,
носастенький, стеснительный. Кто мог тогда предположить, что станет таким
знаменитым!
- А как же талант? - спросила Ирина. - Разве тогда не было видно?
Талант, разумеется, - многозначительно покивала Галина Павловна. - Но
не у него одного. На курсе и более яркие ребята были. А где они теперь и где
он! Нет, чтобы достичь подобных высот, одного таланта мало. Здесь и везение,
и еще что-то, чего даже и не понять. Сойдется все воедино, и вот тебе слава,
а не сойдется - закиснешь в безвестности. Сколько я вроде бы ярких ребят
помню. Одни сгинули в никуда, а другие превратились в середнячков. Но Давид
радует. И Настя у него замечательная получилась. А ведь сначала какой
скандал был!
- Скандал? - переспросила Ирина.
- А вы не знали? Ой, сейчас расскажу.
В это время раздались аплодисменты. На сцену вышел дирижер - рыхлый,
вальяжный, лысеющий. Он раскланялся с таким видом, будто сейчас подарит
публике немыслимый шедевр. Ирина заметила: глядя на него, Галина Павловна
поморщилась.
- Вот этот как был бездарью, так и остался, - зашептала она ей на
ухо. - Почему с ним Давид соглашается играть, ума не приложу. Единственный
ведь талант у человека - приспособляемость. И ведь обошел многих гораздо
более способных, даже имя себе какое-то сделал. Оркестр вот получил. Надутый
теперь стал от важности, как Лягушка из басни Крылова. А искусство его
сейчас сами оцените.
На них шикнули.
- Ладно. Про скандал расскажу в антракте, - пообещала Галина Павловна.
Ирина сомневалась, что сумеет по достоинству оценить искусство надутого
дирижера. Не столь уж она была искушена в музыке. По ее мнению, играли и
играли. Вроде вполне нормально. Галина Павловна, правда, продолжала
морщиться, что-то бубнить себе под нос, однако, судя по аплодисментам,
раздавшимся по окончании пятой симфонии, она была в меньшинстве, а
большинство никаких огрехов не заметило и наградило исполнителей бурными
овациями, в ответ на которые дирижер раскланивался с еще более напыщенным
видом, чем когда вышел на сцену, и снисходительно принимал цветы.
- А букетики эти он, между прочим, сам оплачивает, - сообщила Галина
Павловна. - Нет, это не Бетховен, а настоящий позор! Вы согласны?
- Не знаю, я не специалист, - смутилась Ирина.
- Тут и специалистом быть не надо, - продолжала негодовать ее
соседка. - Вот скажите, вас это исполнение увлекло?
- Не особенно, - на всякий случай сказала Ирина, не слишком, впрочем,
понимая, что вкладывает в это понятие Галина Павловна.
- Что и требовалось доказать! - возликовала та. - Ох, бедный Додик!
Трудно ему придется. Ладно. Пойдемте походим. А то у меня от этого ужаса
затекли ноги. Повесить этого Федорова мало!
Верхнее фойе наполнялось народом. Они спустились вниз и, купив в буфете
бутылку минеральной воды, сели за столик.