"Стивен Барнс. Плоть и серебро " - читать интересную книгу автора

- Я тоже. И потому я думаю, что теперь мы сможем построить нашу жизнь
заново.
Лицо ее, голос - все показывало, как ей нужно, чтобы так и было. Он
узнал в ней свое собственное одиночество, свою тягу заполнить пустоту, найти
что-то, за что ухватиться.
- Ты действительно изменилась, - сказал он, улыбаясь при отступлении с
нетвердой почвы. - Ты стала еще красивее.
Это было правдой, но в этих словах не было чистосердечия, которого она
заслуживала.
Обман был рассчитан и начат еще раньше, чем Марши вышел из шаттла.
Между вставанием с кресла и выходом в шлюз он нервно еще раз себя проверил.
Перчатки серого бархата, которые он всегда носил, были чисты и сидели
надежно. Такие же серые, но потемнее рукава куртки застегнуты на запястьях.
И ширинка мешковатых штанов тоже застегнута.
Последним, не думая и по привычке, он тронул блестящий серебристый
биометаллический значок, вколотый в красную шелковую рубашку напротив
сердца, наполовину спрятанный лацканом куртки.
Эмблема бергманских хирургов: две скрещенные в запястьях руки,
кончающиеся чуть не доходя до локтя, с широко расставленными пальцами.
Сообразив, что делает, Марши убрал руку и прихватил ее другой рукой,
чтобы она не полезла обратно. Но осознание этого значка - и того, что он
символизирует, - осталось в мыслях на переднем плане.
Направляясь сюда, он подумывал оставить значок дома или хотя бы не
надеть, но не смог. Не столько из честности, сколько потому, что значок стал
частью его самого, отметив его тавром эксперимента, обернувшегося
неимоверным успехом и неимоверным провалом; медаль и клеймо одновременно.
Вот он и сидел тут с чуть высунутым серебристым значком, ощущая себя
мошенником и лжецом. Перчатки и рукава какое-то время могут скрыть от Эллы
путь, им избранный, но в конце концов она узнает.
Элла заказала большую бутылку настоящего французского вина, глазом не
моргнув по поводу цены, но сама отпила из своего бокала не больше двух
вежливых глотков.
Марши к подобной воздержанности не был расположен. Все годы после его
входа в программу потребление алкоголя возрастало, и теперь может вскоре
стать настоящей проблемой. Но это забота не сегодняшнего дня. Он уже
опорожнил бутылку до половины и намеревался за десертом увидеть ее дно,
укрепляясь в ожидании момента, когда придется открыть свою гордость и свой
позор.
И с каждым бокалом все легче верилось, что она поймет и что их любовь
воскреснет, как феникс, а не разобьется и сгорит еще раз.

Хотя все было еще и напряженно, и не определено, Элле с Гори было
легче, чем с кем бы то ни было. Она помнила, как отдалилась когда-то от
него, но тогда это казалось правильным. Теперь она не могла избавиться от
удивления: как можно было быть такой эгоистичной? Такой глупой? Неужели
действительно было так трудно дать место его работе?
Обед был в самой середине, когда вдруг официант - худощавый, с
безукоризненными манерами и вислыми усами - подошел к их столу.
- Я глубоко сожалею, что прерываю вашу трапезу, - вежливо поклонился
он, - но у меня срочный вызов для вас, миз Прайм.