"Наталья Баранская. Неделя как неделя " - читать интересную книгу автора

магнитофонная лента. Отдельные фразы, интонации, слова - все кажется мне
тревожно-значительным. Почему он говорил все время "мы" - "мы доверили",
"нас беспокоит"? Значит, у него был разговор обо мне с кем же? Неужели с
директором? Как он сказал: "беспокоит" или "удивляет"? "Удивляет" - это еще
хуже. А это напоминание о вакантном месте... Его хотела получить Лидия
Чистякова. По стажу у нее преимущество, а выбор пал на меня - специальность
ближе. И, конечно, помог мой английский - лаборатория здорово им пользуется.
Взяв меня в свою группу и поручив мне полгода назад испытания нового
материала, Яков Петрович, конечно, рисковал. Я это понимаю. С Лидией он был
бы спокойней за сроки... А вдруг он хочет передать ей мою работу? Это
ужасно, ведь я сделала почти все опыты.
Но, может, я все преувеличиваю? Может, это просто моя постоянная
тревога, вечная спешка, страх - не успею, опоздаю... Да нет, он хотел
пробрать меня, его раздражают мои опоздания. Он прав. Наконец, это его
обязанность. Мы же знаем своего зава - он работяга, он аккуратист. Ну
хватит, довольно об этом!
Переключаю мысли, сейчас я составлю сводку результатов испытаний на
теплостойкость и жаростойкость, которые мы закончили в пятницу. Опыты в
физико-химической лаборатории меня не беспокоят - они идут к концу. А вот
физико-механические - это наше узкое место. В механической лаборатории не
хватает установок, не хватает рук. Ну, руки ладно - у нас есть две пары
своих, мы многое делаем сами. Но некоторые установки... на них целая
очередь. Тут приходится "понаблюдать", как выражается Яков Петрович, или
попросту "пробивать". Я пробиваю стеклопластик, из другой группы кто-то
пробивает свое, и все мы бегаем на первый этаж, прыгаем перед старшей
лаборанткой, которая составляет график испытаний и следит за очередностью,
называем ее то Валечкой, то Валентиной Васильевной и всячески стараемся
пролезть в какую-нибудь щель - пусть только она образуется.
Да, надо забежать к Вале. Спускаюсь вниз, толкаю дверь на пружине,
навстречу мне вырывается упругая волна шума, но я преодолеваю ее и прохожу
за стеклянную перегородку. Это Валина "конторка", всегда здесь народ, но
сейчас она одна. Прошу ее "просунуть" нас на этой неделе. Валя качает
головой - нет, но я продолжаю ее упрашивать.
- Может, во второй половине недели, заходите.
Теперь к себе, в лабораторию полимеров. В нашей "тихой" комнате, где мы
отрабатываем результаты, ведем расчеты, девять человек, а столов помещается
только семь. Но ведь всегда кто-то на опытах, в библиотеке, в командировке.
Сегодня один из столов мой. И он простаивает уже сорок минут.
Вхожу. Меня встречает шесть пар глаз. Я киваю и говорю:
- Я заходила в механическую.
Голубые глаза Люси беленькой встревожены: "У тебя что-нибудь
случилось?"; огненные глазищи Люси черной сочувственно укоряют: "Эх ты,
опять?"; взгляд Марьи Матвеевны поверх очков предупреждает: "Только,
пожалуйста, без разговоров!"; полуприкрытый подсиненными веками взор Аллы
Сергеевны рассеян: "Кто там? что там?"; Шурины круглые глаза, всегда немного
испуганные, расширяются еще больше; укол острых зрачков Зинаиды Густавовны
мгновенно разоблачает: "Знаем, какая механическая, - опоздала, имела
разговор, вон щеки горят, а глаза расстроенные". Наша группа - это обе Люси
и я. Руководитель - Яков Петрович. Но больше с делами группы возится Люся
Маркорян. Когда я пришла работать в полимеры, новый стеклопластик был еще