"Наталья Баранская. Молодой веселый фокс..." - читать интересную книгу автора

идет не в ту сторону. Надо было вернуться, но вернуться он не мог. Не хотел.
Он пошел дальше. Асфальт вскоре кончился, и он попал на темную тропку.
Тропка огибала сарай, потом тянулась вдоль забора, за которым темнели
деревья. Внезапно повернув, тропка вывела Артемия Николаевича в людное
светлое место.
Это была небольшая площадь, вернее, площадка перед железнодорожной
станцией, покрытая асфальтом. Высокие яркие фонари освещали ларьки, возле
которых толклись люди, деревянную лестницу, поднимавшуюся вверх, на
платформу, и будку с вывеской "Касса". На другой стороне площади стоял
красный кирпичный дом с горящей неоновой надписью на крыше "Гостиница".
Артемию Николаевичу это место не было знакомо. Он огляделся, увидал
автобусную остановку рядом с гостиницей и пошел к ней. Только сейчас
почувствовал он в своих руках коробку и цветы, теперь ненужные. Почему не
вспомнил он о них раньше? Там, на тропинке, он мог просто бросить неуместные
дары, зашвырнуть их подальше в темноту...
Горькие мысли застлали глаза туманом, и Артемий Николаевич чуть не
наскочил на двух девчонок, направляющихся к платформе.
- Девушки, постойте, - окликнул он их. Они остановились и повернулись к
нему.
- Я вас очень прошу, возьмите это, - он положил гвоздики на коробку и
протянул им с поклоном. - ...Совершенно бескорыстно, - поспешно добавил он,
испугавшись, что они откажутся.
- Ишь, что придумали, - осуждающе сказала высокая, - а еще пожилые,
постыдились бы... Пошли, Верка, - и она дернула низенькую за руку.
Верка сделала шага три, повернулась, крикнула задорно:
- Дедушка, ехай скорей к своей бабушке! И обе расхохотались весело,
звонко.
Артемий Николаевич сел в первый же автобус, который повез его по
незнакомым улицам. Потом вышел, сел в другой, уже расспросив, как ему ехать.
Пересаживался еще и через час добрался домой.
Долго вытирал он ноги о коврик, доставал ключи. Медленно раздевался в
передней - стягивал перчатки, расстегивал пальто, складывал кашне...
- Ау! - окликнула его Тамара Петровна. - Что-то затянулось ваше
совещание...
Она выглянула в переднюю.
- О! Цветы... Скажите пожалуйста... И конфеты... Что случилось? Ты
получил премию?
Артемий Николаевич пробормотал что-то невнятное: "Премия, премия, боже
мой... Годы идут, жизнь проходит... Премия..."
Долго не мог он заснуть - вздыхал, ворочался. Тихое похрапыванье Тамары
Петровны, которое он обычно не замечал, раздражало, мешало ему. Артемий
Николаевич устал, заболело сердце. Он поднялся, пошел к аптечке в ванную
комнату, принял снотворное.
Когда наконец сон накатил на него теплой волной, смывая огорченья этого
дня, путая мысли, он еще успел сказать себе, с трудом находя слова: "...а
Тамаре... непременно... что взять собаку... как хочет..."
И он заснул.
Под утро Артемий Николаевич увидел сон.
Ему приснилось лето, солнце, поле. По широкой меже идет Ирина
Николаевна. Идет к нему. В руках у нее пучок трав, ромашек и васильков. На