"Павел Барнев. фэнтези-повесть" - читать интересную книгу автора

иначе, как исчадьем ада или внебрачным (почему?- непонятно) сыном дьявола и
Вавилонской Блудницы.
Hо, так или иначе, несмотря на смутное и в чём-то даже жуткое
происхождение Летописца, Седрик много почерпнул из его произведений, когда,
бывало, прокрадывался в башню, открывал никем не охраняемую ( ибо кто
польстится?) библиотеку, проходил по покрывшему пол ковру пыли с ладонь
толщиной, доставал Жития Святых, доставал Критического Летописца и, ночь
напролёт, при свете свечи сравнивал и смеялся, смеялся и сравнивал. Hад кем
из них, конкретно, смеялся Гугги - неизветно до сих пор.
Тем не менее, именно в библиотеке Седрику пришла в голову мысль насчёт
свидетельства о рождении, так раздосадовавшая его горячо любимого кузена. И
как раз в библиотеке он обдумывал планы, как прибрать к рукам всю власть в
королевстве и не делиться ею ни с кем, в том числе с кузеном. И что
характерно - первым его осведомителем во дворце стал человек, занимающий
должность замкового архивариуса, именно занимающий, ибо эта должность была
редкой разновидностью как раз той синекуры, при которой требовался самый
минимум образования: было достаточно того, чтобы человек прилюдно не чесал
себе гениталии.
Тот дядька, которого Седрик нанял в качестве шпиона, кажется, не умел
читать и продал бы все книги из библиотеки, но они к счастью - или наоборот
- спросом в этом королевстве не пользовались. Hо зато этот дядька обладал
одним весьма ценным качеством: он умел так ловко развязывать языки и
разнюхивать новости, что узнавал о том, например, что жена второго
королевского ассенизатора сбежала с его лучшим учеником (ввиду
бесперспективности первого и ввиду того, что второму предложили место
мастера ассенизаторных работ в королевстве Цяанши (ни больше - ни меньше) с
более высокой оплатой и перспективой повышения до (подумать только!) самого
Главного Мастера Ассенизаторных Работ) раньше её мужа, явившегося через
пять минут после их бегства. Досужие языки говорили, правда, что архивариус
сам был причастен к этому побегу (со стороны ученика и за немалую плату) но
это нисколько не умаляет достоинств сего славного мужа, который к тому-же с
таким видом мог произнести "Мгм", "М-да", или, того лучше, "Э-э-э", что
снискал славу умного и знающего себе цену человека.
Помимо этого достойного представителя рода человеческого, у Седрика
имелось ещё несколько осведомителей из дворцовой прислуги, но всё же
меньше, чем у всех остальной публики царской, да и не только царской,
крови. Ибо любой во дворце понимал всю шаткость положения нового короля и
не спешил поменять доходную службу платного осведомителя какой-нибудь леди
Черри на сомнительные прелести службы в качестве шпиона Седрика. И хотя
находились, всё-таки, любители ставить на тёмную лошадку - короля, но их
было более, чем мало (каков слог, а?), чтобы успешно противостоять интригам
кузена. Ещё интереснее была позиция дворян - они, не смотря на то, что
приносили клятву на верность королю, не спешили примыкать ни к одной из
сторон в этой тайной борьбе, ождая, кто победит, с неослабевающим интересом
созерцая перепетии битвы. Временами королю казалось, что они с кузеном
находятся на арене, со всех сторон окружённой толпами зрителей, которые во
все глаза смотрят за их схваткой, бьются об заклад, едят пончики, орут,
визжат, смеются, ругаются, иногда дерутся, мирятся, снова бьются об заклад,
в общем, веселятся. Иногда Седрику слышались их неясные голоса, восторженно
кричащие при каждом удачном ударе их любимца и глухо негодующие при его