"Уэйн Барлоу. Демон Господа " - читать интересную книгу автора

ужас, - усмехнулся Саргатан. - Не слишком уж я отличаюсь от других
архидемонов, так ведь? Но уверен, что у тебя есть немало и других дел, куда
более важных, чем столь глубокие мысли. Как дела на северной границе?
- На северной границе все спокойно, государь. Как всегда. По правде
говоря, теперь я пытался вспомнить тебя таким, каким ты был до
Низвержения... Я ведь видел тебя тогда лишь мельком и издали. Всего раза
три-четыре.
- Странно, Элигор, но я и сам пытался сделать это совсем недавно. Почти
смог. Слишком много времени прошло. - Саргатан снова сел. На его лице
появилось какое-то неопределенное выражение.
Элигор закрыл книгу. Он заметил, что его господина охватили какие-то
сильные чувства.
- Скажи мне, государь, если хочешь... Какой он был? Я в Войну стоял на
фланге, никогда его не видел. А ты был с ним близок.
- Он... Его я, конечно, не забыл. Его, кажется, забыть вообще
невозможно. Люцифер... Я не произносил вслух это имя уже, наверное, тысячу
лет. - Архидемон смолк, поднял взгляд вверх. - Он был лучшим из нас.
Особенным. Абсолютно непохожим на других. Он сиял... Сиял светом такой силы,
что мы все блекли рядом с ним.
- Все, с кем я говорил, вспоминают его таким.
- Его любил Трон, и он знал это. Но этого ему не хватало, - продолжил
Саргатан, как будто не расслышав своего соратника. - Он всем был недоволен.
Он стремился воплотить в реальность свою "беспокойную мечту". Это его
собственное выражение...
Элигор смотрел на Саргатана с выжиданием.
- Он не мог понять смысл создания человечества. Оно казалось ему новым,
глупым ребенком, который как-то совершенно неожиданно появился и его стали
любить так же сильно, как и прежнего. Именно поэтому он чувствовал в людях
угрозу, хотел донести свои опасения до Трона, до всех нас, открыть глаза,
чтобы мы увидели их возможные недостатки. Многие из нас с ним соглашались.
Слишком многие.
- Или, наоборот, таких оказалось слишком мало, зависит от точки
зрения, - протянул Элигор. Но его едва заметную грустную иронию господин
оставил без внимания. Он словно внезапно оглох.
- Элигор, мы совершили ошибку. Страшную ошибку. В этом у меня сейчас
нет никаких сомнений. Даром Люцифера - нет, его проклятием - была
способность убеждать. Конечно, среди нас оказалось немало тех, кто вообще не
нуждался в оправдании своего бунта. Слова его проникали в нас, как острые
осколки льда, и таяли внутри, пропитывая нас холодом. Мы слышали их снова и
снова, даже в минуты отдыха. Похоже, нам ни разу не пришло в голову, что,
прислушиваясь к ним, мы можем потерять все... Я, к примеру, был полностью во
власти этих заблуждений.
Саргатан склонил голову в раздумье.
- Государь, в тот момент в словах Люцифера был определенный смысл.
- А теперь? - прошептал архидемон.
От головы его отделилась и медленно поплыла по воздуху стайка янтарных
огоньков.
Элигор пожал плечами.
- Теперь нам остается попытаться быть тем, чем мы стали, а не тем, кем
были, - сказал архидемон.