"Клайв Баркер. Страх (Сб. "Жизнь зверя")" - читать интересную книгу автора

так смешно-беззвучно разевающими рты. Стивен попил воды и съел кусок
сладком пирога. Он ощутил смертельную усталость во всем теле. Спать,
спать, скорей в свою кроватку, а мама споет колыбельную... Но Микки-Маус,
судя по всему, не понимал, чего сейчас хотелось больше всего Стиву. Тогда
он заплакал, ударил по столу ногой, сбросив с него чашки и блюдца на пол,
после чего выбежал в соседнюю комнату, где устроил настоящий разгром. Там
было полным-полно каких-то бумаг, и Стив их с наслаждением порвал, а потом
принялся подбрасывать клочки в воздух, с интересом наблюдая, как они,
кружась, медленно опускаются. Среди бумаг были и фотографии, страшные
фотографии, от которых Стиву стало вдруг нехорошо.
Снимки эти - все до одного - изображали мертвецов, мертвых детей, как
совсем маленьких, так и постарше. Одни из них лежали, другие полусидели.
Их лица и тела были - изборождены глубокими ранами, у некоторых
внутренности вывалились наружу, а все вокруг было испачкано чем-то темным.
На трех или четырех снимках присутствовало и орудие, которым были
нанесены жуткие раны: тесак.
Одна из фотографий изображала женщину. Тесак почти до рукоятки
вонзился прямо ей в лицо. На другом снимке он торчал из ноги мужчины, а
еще на одном валялся на полу кухни, рядом с зарезанным младенцем.
Странно, подумал Стив. Микки-Маус коллекционирует фотографии
мертвецов, да еще убитых, судя по всему, одним и тем же тесаком.
Мысль эта промелькнула за мгновение до том, как нос и легкие заполнил
такой знакомый запах хлороформа, и Стивен снова погрузился в забытье.
Очнулся он от вони застарелой мочи и свежей блевотины. Последняя
была, похоже, его собственной: она покрывала весь перед рубашки. Он
попытался подняться, но ноги подкосились. Было холодно, а в горле
нестерпимо жгло.
Он услыхал шаги. Кажется, Микки-Маус возвращается... Быть может, он
наконец отведет Стива домой?
- Вставай, сынок.
Нет, это не Микки-Маус... Это полицейский.
- Что это ты там делаешь, а? Вставай, я тебе говорю, поднимайся.
Хватаясь за обшарпанную кирпичную стену, Стивен, кое-как поднялся на
ноги. Полисмен осветил его карманным фонариком.
- Господи, Боже мой, - проговорил он с гадливостью, оглядев Стивена с
ног до головы. - Ну и видок у тебя... Ты где живешь?
Впервые Стивен почувствовал стыд, особенно при виде собственной
заблеванной рубашки.
- Как тебя зовут?
Вот этого Стив сказать ему не мог: своего имени он не помнил.
- Эй, парень, кто ты такой, я спрашиваю?! Только бы он не орал так...
Стивен копался в памяти, пытаясь вспомнить, как его, черт возьми,
зовут.
- Ну же, возьми себя в руки, - увещевал его полицейский.
Легко сказать... Стивен почувствовал, как по щекам потекли слезы.
- Домой, - пробормотал он, - домой хочу...
На самом деле больше всего хотел он умереть, вот прямо здесь лечь и
умереть. Полицейский потряс его за плечи:
- Ты что, совсем не в себе? - Он повернул Стива к свету уличного
фонаря, вглядываясь ему в лицо. - Идти-то в состоянии?