"Клайв Баркер. Полночный поезд с мясом (Сб. "Жизнь зверя")" - читать интересную книгу автора

Клайв БАРКЕР


ПОЛНОЧНЫЙ ПОЕЗД С МЯСОМ



ONLINE БИБЛИОТЕКА


http://www.bestlibrary.ru


...Леон Кауфман уже хорошо знал этот город. Дворец Восторгов - так он
называл его раньше, в дни своей невинности. Но тогда он жил в Атланте, а
Нью-Йорк еще был неким подобием обетованной земли, где сбывались все самые
заветные мечты и желания. В этом городе грез Кауфман прожил три с
половиной месяца, я Дворец Восторгов уже не восторгал его.
Неужели вправду миновало всего четверть года с тех пор, как он сошел
с автобуса на станции возле Управления порта и вгляделся в заманчивую
перспективу 42-й улицы, в сторону ее перекрестка с Бродвеем? Такой
короткий срок и так много горьких разочарований.
Теперь ему было неловко даже думать о своей прежней наивности. Он не
мог не поморщиться при воспоминании о том, как тогда замер и во
всеуслышание объявил:
- Нью-Йорк, я люблю тебя. Любить? Никогда.
В лучшем случае это было слепым увлечением. И после трех месяцев,
прожитых вместе с его воплощенной страстью, после стольких дней и ночей,
проведенных с нею и только с нею, та утратила даже ауру былого великолепия.
Нью-Йорк был просто городом. Может быть, столицей городов.
Столицей - буквально. Он видел ее утром просыпавшейся, как шлюха, и
выковыривавшей трупы убитых из щелей в зубах и самоубийц из спутанных
волос. Он видел ее поздно ночью, бесстыдно соблазнявшей пороком на грязных
боковых улицах. Он наблюдал за ней в жаркий полдень, вяло и безразличной к
жестокостям, которые каждый час творились в ее душных переходах.
Нет, этот город не был Дворцом Восторгов. Он таил не восторг, а
смерть.
Все, кого встречал Кауфман, были отмечены клеймом насилия; таков был
непреложный факт здешней жизни было даже что-то утешительное в том, чтобы
вновь узнать о чьей-нибудь насильственной смерти. Это свидетельствовало о
жизни в этом городе.
Но он почти двадцать лет любил Нью-Йорк. Свою будущую любовную связь
он планировал большую часть своей сознательной жизни. Поэтому ему нелегко
было забыть о своей страсти, как будто ее не существовало. Порой очень
рано, задолго до воя полицейских сирен, все еще выдавались минуты, когда
Манхеттен по-прежнему был чудом.
Вот за эти-то редкие мгновения и ради лучших снов юности он дарил
бывшей возлюбленной свои сомнения в ней - даже если она вела себя не так,
как положено добропорядочной леди.
Она не дорожила его щедротами. За те несколько месяцев, что Кауфман