"Джоан Ито Барк. Хризантема " - читать интересную книгу автора

анатомических подробностях, и попросил совета. Подумав, священник предложил
перенести прах таинственной девушки в помещение за алтарем, где уже
хранилось несколько урн, в основном с останками неопознанных жертв войны.
Директор охотно согласился и, пожертвовав солидную сумму в пользу
храма, отбыл с легким сердцем. Теперь, почти через год после страшного
наводнения, урна с прахом - ящичек, обернутый белым шелком, - должна была
наконец обрести последнее упокоение на пыльных полках в окружении старинных
потрескавшихся буддийских статуй. Раз в год, к празднику Обон, когда принято
почитать мертвых, на полки ставят цветы и пищу, жгут благовония и читают
молитвы. Безымянной душе не на что будет жаловаться.
Директора музея такой исход вполне устраивал, но пожилой настоятель
никак не мог решиться и по-прежнему держал урну у себя. Он и сам не знал
толком, почему не хочет расстаться с кремированными костями, неизвестно кому
принадлежавшими, разве что... Память то и дело возвращалась к странному
происшествию, которое случилось давным-давно, когда Мисако была еще совсем
маленькой.
Сжав лицо в морщинистую маску, старик силился вспомнить точную дату.
Сорок четвертый год... стояло жаркое лето. Он возвращался домой и увидел,
что навстречу бежит внучка. Она часто играла в саду поместья с подругой,
отец которой работал там смотрителем. По лицу девочки текли слезы, она
выкрикивала на ходу:
- Дедушка! Иди скорее! Женщина... она упала в большой пруд! Я сама
видела!
Подхватив внучку на руки, священник со всех ног бросился в сад. Совсем
запыхавшись, у входа он увидел подругу внучки и ее отца, инвалида войны,
подметавшего дорожку. Согнувшись почти вдвое, тот с трудом управлялся с
короткой соломенной метелкой.
- Ее вытащили? - крикнул священник еще издалека.
Однорукий выпрямился, и на его лице отразилось смущение. Потом он
бросил взгляд на Мисако и усмехнулся.
- Ваша внучка, похоже, решила пошутить. Мне она тоже сказала, но такого
просто не могло случиться, иначе я бы обязательно увидел. Не слепой же я, в
конце концов! Работаю здесь с самого утра, дети играют рядом... Да и в сад
никто не входил, никаких женщин, совершенно точно.
Священник поставил Мисако перед собой на дорожку и, присев на корточки,
строго взглянул ей в глаза.
- Ты сказала неправду, Мисако-тян?
Опустив голову, малышка пролепетала дрожащим голосом:
- Нет, дедушка, она упала в пруд, вон там, - и махнула рукой в сторону
большого камня, образовывавшего узкий мостик.
- Может, ей привиделось? - предположил смотритель. - Моя дочь все время
была с ней и ничего не видела. Они вместе рисовали рядом с бамбуковой рощей,
и вдруг она стала кричать, что кто-то упал в пруд. Но кто? Там никого больше
не было.
- Кто упал в пруд, Мисако-тян? - спросил дед.
- Девушка... молодая госпожа, - ответила она, размазывая слезы по
щекам.
Девочка была явно расстроена и сильно утомлена. Под глазами ее
обозначились темные круги, чего дед никогда раньше не замечал.
- Ты знаешь, кто она?