"Александр Барков, Геннадий Цыферов. А будет ли удача? " - читать интересную книгу автора

интереснейшие и ценнейшие для отечественной науки результаты его
трагически оборвавшихся поисков. Сам путешественник так говорил о своей
миссии: "Намерение мое состояло в том, чтобы описать те страны, по которым
я ехал, исследовать со вниманием все попадающиеся особливые предметы...
также примечать за домостроительством, узнавать нравы и обыкновения
народов".
В основу повести Александра Баркова и Геннадия Цыферова положены
подлинные события. Сквозь седые туманы ушедшей эпохи перед нами воскресает
Персия с ее дикими, первобытными нравами - та Персия, в которой позднее
мученически погиб русский посланник Александр Сергеевич Грибоедов.
Местами повесть носит приключенческий характер, но это те здоровые
"приключенческие" поиски, которыми богаты и в наше время значительные
научные открытия.
Трудная, героическая, полная риска жизнь академика Гмелина может
служить вдохновляющим примером для наших современников.

А. Гессен


Глава I. ВЫСОЧАЙШЕЕ СОИЗВОЛЕНИЕ

Профессор Императорской Академии наук Самуэль Георг Готлиб Гмелин
проснулся, по обыкновению, рано.
Чуть брезжил за окном рассвет, тлели и мигали бледные фонари на
улицах, а профессор уже сидел за бюро, перебирал и просматривал бумаги,
письма, книги: "Атлас Российский", "Описание земли Камчатки" академика
С. П. Крашенинникова, "Оренбургскую топографию" П. И. Рычкова, труд
шведского естествоиспытателя Карла Линнея "Виды растений"...
Письма, бумаги, книги - это судьбы людей. А вот и его судьба, его
планы и надежды. Здесь тщательно описан маршрут будущей экспедиции:
Петербург, Новгород, Валдай, Тверь, Москва, а затем Дон, Волга. И,
наконец, Астрахань, Каспий... Персия.
Однажды, когда Гмелина спросили о Персии, он полушутя, полусерьезно
ответил:
- Хочу въявь увидеть восточную сказку!
Слушатели переглянулись.
Говорил и писал ученый сухо и вдруг - сказка.
А почему, впрочем, и не помечтать!
Гмелин встает, потирает озябшие руки. Подходит к окну. Какой-то
мальчик, задрав нос кверху, рассматривает, как хмурый фонарщик гасит
последний фонарь.
Неожиданно профессор улыбнулся: в сущности он такой же любопытный
мальчишка, Персия для него - волшебный фонарь. Вот если бы сказать
почтенным мужам из Академии такое:
"Господа! Персия - это волшебный фонарь. Если у фонаря открыть
хрустальную дверцу и зажечь его, вы увидите чудеса".
Однако надо говорить по-иному:
- Я полагаю, среди всех областей, изученных и исследованных нами,
Астрахань, Каспий, Персия, по моему суждению, не токмо изучены менее
прочих, но даже до сего времени по-настоящему не обследованы никем.