"Анри Барбюс. Сталин " - читать интересную книгу автора

повсюду радом с изображением Ленина. Нет того уголка на заводе, в казарме, в
учреждении, нет той витрины, где на красном фоне, между живописной
диаграммой социалистической статистики (антирелигиозная икона!) и эмблемой
серпа и молота, мы не увидели бы его лица. Недавно в России и других
советских республиках был на всех стенах расклеен плакат с огромными,
находящими друг на друга профилями двух умерших и одного живого: Маркс,
Ленин, Сталин. Не много есть таких жилых комнат в рабочей ли, в
интеллигентской ли семье, где не было бы портрета Сталина.
Вот оно - лицо народа, населяющего шестую часть мира, того нового
народа, который вы любите или ненавидите.
Через несколько часов - обед. В России время его не отличается
определенностью: у огромного большинства "ответственных" распределение дня
зависит от работы. На сей раз пусть это будет, если угодно, в два часа дня.
Кремль - это многоцветная крепость, возвышающаяся в самом центре
Москвы. За стеной с варварскими башенками, раскрашенными в зеленый и красный
цвета, расположен целый город древних златоглавых церквей и старинных
дворцов (там есть также большой новый дворец, выстроенный в XIX веке одним
из богатых помещиков романовской династии и похожий на отель Карлтон).
Тут, в Кремле, напоминающем выставку церквей и дворцов, у подножия
одного из этих дворцов, стоит маленький трехэтажный домик.
Домик этот (вы не заметили бы его, если бы вам не показали) был раньше
служебным помещением при дворце; в нем жил какой-нибудь царский слуга.
Поднимаемся по лестнице. На окнах - белые полотняные занавески. Это три
окна квартиры Сталина. В крохотной передней бросается в глаза длинная
солдатская шинель, над ней висит фуражка. Три комнаты и столовая обставлены
просто, - как в приличной, но скромной гостинице. Столовая имеет овальную
форму; сюда подается обед - из кремлевской кухни или домашний,
приготовленный кухаркой. В капиталистической стране ни такой квартирой, ни
таким меню не удовлетворился бы средний служащий. Тут же играет маленький
мальчик. Старший сын Яша спит в столовой, - ему стелют на диване; младший -
в крохотной комнатке, вроде ниши.
Покончив с едой, человек курит трубку в кресле у окна. Одет он всегда
одинаково. Военная форма? - это не совсем так. Скорее намек на форму - нечто
такое, что еще проще, чем одежда рядового солдата: наглухо застегнутая
куртка и шаровары защитного цвета, сапоги. Думаешь, припоминаешь ... Нет, вы
никогда не видели его одетым по-другому - только летом он ходит в белом
полотняном костюме. В месяц он зарабатывает несколько сот рублей - скромный
максимум партийного работника (полторы-две тысячи франков на французские
деньги).
У человека с трубкой немного суровое лицо рабочего. Не глаза ли -
экзотические, чуть-чуть азиатские - придают ему ироническое выражение? Есть
у него что-то такое во взгляде, в чертах лица, от чего он все время кажется
улыбающимся. Или, точнее - постоянно кажется, будто он сейчас рассмеется.
Таким же был когда-то и тот, другой. Не то чтобы взгляд был немного
насмешлив, но глаза постоянно прищурены. Не то чтобы нечто львиное в лице
(хотя есть отчасти и это), но выражение тонкого крестьянского лукавства. Он
очень часто улыбается и смеется от чистого сердца. Говорит он мало - он,
умеющий три часа подряд беседовать с вами по случайно заданному вопросу;
умеющий так осветить любую проблему, что в ней не останется ни одной неясной
грани. Он смеется и даже хохочет гораздо охотнее, чем говорит.