"Виктор Баранец "Главы из книги 'Рыцари и негодяи', опубликованные в номерах 'Совершенно секретно'." - читать интересную книгу автора

подавить именно военный путч.
Армия очень тонко чувствовала искусственность раздувания шума
вокруг августовских событий, испытывая определенную вину за
свершившееся, но и одновременно - раздражение.
Первое же инициированное Ельциным "военное" решение - назначить
главкома ВВС Евгения Шапошникова министром обороны - было негативно
воспринято не только у нас в МО и ГШ, но и в войсках. Такое назначение
многие считали политически конъюнктурным и даже - дилетантским. Армия,
привыкшая, что ею руководили многоопытные сухопутные генералы, не
хотела принимать в роли нового министра "летуна", возвысившегося
только потому, что сумел продемонстрировать особую преданность
Ельцину.
И вся дальнейшая кадровая политика Ельцина в армии будет
неизменно ориентироваться прежде всего на лояльность назначенцев. Дров
будет наломано много.
Еще негативнее армия отнеслась к решению Ельцина усадить в мае
1992 года в кресло министра обороны Павла Грачева - десантника, быстро
скачущего по ступеням военной карьеры после Афганистана, не
обладавшего еще кругозором и опытом, необходимыми для военачальника
такого масштаба. К тому же - с весьма посредственным рейтингом в
армии.
Ельцин практически полностью отдал Министерство обороны на откуп
своему фавориту. Именно при Грачеве началась великая эпоха
реформаторского бардака, которая продолжается до сих пор. Он стал
олицетворением ельцинской политики в военной области - импульсивной,
непродуманной, малопрофессиональной, грубой. Негативно относясь к
Грачеву, армия так же стала относиться и к Ельцину.
Зимой 1992-го политическая карьера Ельцина висела на волоске.
Несколько тысяч представителей Вооруженных Сил, съехавшиеся в Москву
на Всеармейское Офицерское собрание, яростно топали ногами, свистели и
зло требовали, чтобы Ельцин и его подельники по Беловежской пуще
немедленно прибыли в Кремлевский Дворец съездов.
Увидев среди многочисленных гражданских гостей известного
бизнесмена Константина Борового, я спросил, какой интерес заставил его
прибыть на сугубо военное мероприятие. Глаза Борового хитровато
заблестели, и он полушутя-полусерьезно ответил:
- Нельзя быть вдалеке от места, где может поменяться власть...
Над Кремлем витала гроза. Казалось, еще немного - и оскорбленная
армия повернет историю в обратную сторону.
Ельцин долго не появлялся. Он, по признаниям очевидцев, в
состоянии легкой паники выслушивал информацию о ходе офицерских
дебатов. Когда же совсем запахло жареным, он решился. Аппаратные
чиновники подготовили ему успокоительную речь с популистскими штучками
типа обещаний выдать всем желающим офицерам валюту на строительство
частного жилья и т.д. Его выступление прерывалось гулом негодования в
зале и весьма колючими репликами. Разошлись недовольные друг другом.
Долгое время между Ельциным и Грачевым соблюдалось правило:
ежедневно, примерно в 10.00, министр обороны докладывал президенту о
положении дел в армии. Какими были эти доклады? Говорили, что Грачев
изо всех сил старался создать у Ельцина впечатление, что Вооруженные