"Валерий Барабашов. Жаркие перегоны " - читать интересную книгу автора

упрекать подчиненного в нерасторопности.
"А ведь думает, наверное, по-другому", - хмыкнул про себя Бортников,
хорошо, разумеется, понимая состояние начальника: пришли вдруг
нежданные-непрошеные гости, сидят, слушают, как тут не стараться, не
выказывать усердие.
Оставив после совещания начальника станции и грузного мужчину, который
оказался маневровым диспетчером, Бортников расспросил обоих о работе,
выяснил их мнение о возможной реконструкции Сортировки.
- Да что там говорить, Виталий Николаевич, - сразу же загорелся
маневровый диспетчер - схватил со стола карандаш, стал рисовать на листке
бумаги схему станции. - Если б у меня вот этот путь был подлиннее...
- Хотя бы один? - уточнил Бортников.
- Хотя бы один, - кивнул диспетчер, - да я бы развернулся знаете как!
Вот, смотрите, привели сегодня поезд чуть больше, чем станция может
вместить, и началась морока: выслал маневровый тепловоз, бригаду
составителей, да пока они вот здесь шесть вагонов отцепляли... А! Или
пассажирский возьмите. Каких-то восемнадцать вагонов всего, а пассажиры из
последнего по рельсам к перрону идут - не хватает перрона. Ну, убрать бы вот
эти склады - зачем они тут? Перенести их, место освободить, руки нам,
диспетчерам, развязать.
...Уже у машин, двух блестящих черных "Волг", ожидающих их возле
перекидного моста, Бортников спросил Уржумова:
- Какие у вас отношения с заводами, Константин Андреевич?
- Проблема - вагоны, - сказал Уржумов. - Виталий Николаевич, сократить
их оборот нам одним не под силу, поймите меня правильно.
Погрузочно-разгрузочные операции на промышленных предприятиях - ахиллесова
пята. Потери времени огромные.
- Что ж, - усмехнулся Бортников, - у вас самих разве все в порядке?
- Разумеется, нет. Резервы и у нас есть. Но не такие значительные, как
у клиентуры. А вагон ведь не склад.
- Да, конечно, - согласился Бортников и глянул на часы.
- Вот еще частность, Виталий Николаевич, - заторопил себя Уржумов. -
Рельсы. Острейшая нехватка. Нагрузки на ось грузового вагона возросли,
скорости движения - тоже. В результате даже тяжелые рельсы, например на
главном ходу дороги, стали жить меньше.
- А фонды все те же?
- В том-то и беда, Виталий Николаевич. Лишнего рельса не выпросишь, не
то что... Ведь десятки километров летом, в путейскую страду, меняем... А
нужны - сотни. Вот если бы дали нам дополнительно к фондам...
- Да-а, - протянул Бортников. - Наговорили вы мне, Константин
Андреевич... Ладно, думать будем. Тут крепко надо думать. - Он достал из
кармана сложенный вчетверо листок. - Вот, вы хотели ознакомиться.
Уржумов прочитал письмо, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
Забелин, хотя и косвенно, обвинял в плохой работе Красногорской железной
дороги и его, начальника этой дороги... Лихорадочно думал: что же сказать
Бортникову? - но тот не стал ничего спрашивать, - увидев, что Уржумов
прочитал письмо, взял его из рук, сказал:
- Это письмо - мне, хотя многое, конечно, и вас касается.
- Да он писатель известный, этот Забелин. Во все инстанции шлет.
Уржумов тонко усмехнулся, давая этим понять Бортникову, что, мол, стоит