"Етаку Банкэй. Нерожденный (Жизнь и учение мастера дзэн Банкэя) " - читать интересную книгу автора

который и есть истинный Будда.
Со времени знаменитого Шестого Патриарха Хуэйнэна (ум. 712) в чань/дзэн
утвердилось учение о мгновенном, или внезапном пробуждении, которое могло
быть вызвано специфическими приемами. Самый знаменитый из них - гунъань (яп.
коан). Это некий парадокс, абсурдный для обыденного рассудка, который, став
объектом созерцания, как бы стимулирует пробуждение. К коанам близки диалоги
(вэньда, мондо) и самовопрошание (хуатоу). Классический коан: "Известно, как
звучит хлопок одной ладони. А каков звук хлопка одной ладони?", "Каково было
твое лицо, прежде чем родились твои родители?" Коан, моделирующий
парадоксальную ситуацию: "Вы висите над пропастью со связанными руками и
ногами, держась зубами за ветку дерева. И вот подходит учитель и спрашивает:
"Зачем Бодхидхарма пришел с Запада?" И ему необходимо ответить". Хуатоу: "Вы
повторяете имя Будды. Спросите себя: "Кто есть тот, кто повторяет имя
Будды?"".
Именно в чань/дзэн психологическая сущность религии и исходная
значимость религиозного опыта и непосредственного переживания реальности,
как она есть в качестве основы религии - экзистенциального и
антропологического феномена - выявляется в наиболее чистом и незамутненном
виде. Это поиск истины (собственной изначально пробужденной природы) без
пред-нахождения и пребывание в истине без заранее заданных традицией и
культурой "параметров" этой истины; мы не знаем, какова она, и не можем
описать ее иначе чем при помощи эксцентрического поступка (указав пальцем на
луну, или сорвав цветок сливы, или ударив себя палкой по голове), но мы
можем открыть ее в себе и непосредственно пережить ее присутствие, решив при
этом все свои проблемы и ответив на все свои вопросы (а точнее, поняв
неподлинность всех проблем всех вопросов, и сняв их в этом понимании). Не
догматы преднаходят для нас истину, но мы сами открываем ее своим духовным
усилием, воплощенным в духовном делании. Возможно, что кто-то захочет
описать, формализовать, выразить в терминах своей культуры и догматизировать
свой опыт бытия - и тогда возникнет новое учение или еще одна религиозная
секта. Но дзэн в его строгих классических формах категорически отвергает
этот путь.
Таким образом, дзэн ставил своей целью помочь каждому человеку осознать
свою собственную изначальную природу как природу будды. Особенно далеко в
этом направлении пошел великий чаньский учитель Мацзу Дао-и, которому
принадлежит знаменитая максима: "Ум обычного человека есть ум Будды; речь
обычного человека есть речь Дао". Мацзу учил, что мы не должны стремиться
стать Буддой, ибо каждый из нас уже здесь и теперь есть Будда; мы не должны
стремиться реализовывать в себе природу будды, ибо она и так уже здесь и
теперь, в нашем Dasein, как сказал бы Хайдеггер, есть наша собственная
природа. И продолжателем линии Мацзу Дао-и, подлинным наследником его духа
был великий японский дзэнский наставник Банкэй Етаку.
Чань (в японском произношении - дзэн) пришел в Японию на рубеже 12-13
веков и сразу же занял господствующее положение в мире японского буддизма,
особенно в среде нового служилого военного дворянства - самураев, которые
даже начали использовать дзэнские методы психотехники в своей подготовке для
укрепления боевого духа и безмятежного бесстрастия перед лицом смерти. В
начале 17 в., после установления в объединенной после смут и междоусобиц
Японии режима сегунов (военных правителей) из рода Токугава, дзэн утратил
свое положение официально покровительствуемой сегунским правительством