"Артур Баневич. Где нет княжон невинных ("Приключения чароходца Дебрена Думайского" #3) " - читать интересную книгу автора

самый худший сезон в жизни. То, что он вез в шкатулке, должно было почти
целиком пойти на выплату долгов. И на то, чтобы детям голод в глаза не
заглянул, если отца в очередной поход из дома вытащат. Уже сейчас он из-за
меня попал в беду, а ты еще хочешь, чтобы он без оружия остался. Тебя только
то извиняет, что ты в армии не служил. А я - служила и знаю, какое дерьмовое
жалованье получают те, кто в одних лаптях нанимается.
Он усмехнулся. Она вроде бы рассматривала края вывески, но как-то это
почувствовала. Потому что обозлилась еще прежде, чем он заговорил.
- Я знал, - буркнул он. - Ты цапаешься с ним как кошка с собакой, а на
самом деле...
- Ничего ты не знаешь, - фыркнула она.
- Там, на мосту...
- Ничего, - повторила она. - Ты не поверишь, но на том, другом, мосту
через Вюрну, том, от штурма которого Збрхл медицинскими фокусами
выкрутился, - так я там на собственном горбу одного куммонца тащила, так уж
сложилось, что мне довелось в одном строю с язычниками против орденских
стоять. Я как заразы этих желтых псов ненавижу. Насмотрелась на Сопредельи
на их работу, наслушалась женского плача. Но под Вюрной мы как союзники
смерти в глаза глядели, потому я как союзник себя и вела.
- Не ровняй Збрхла... Он пиво хлещет, не кумыс.
- И ясира не берет? Верно. Цивилизация - это цивилизация. Ясно дело,
приятней, когда насилуемой восьмилетке дюжина насильников по-свойски
морвацким пивом в лицо пышет, а не кобыльим молоком. А когда под конец
забавы ножичком милостиво по горлу чиркнут, то это тоже лучше, чем веревку
на шею накинуть и в языческие страны погнать.
Он немного переждал. Пока Ленда не взглянула вниз.
- Это второй вопрос, который я хотел затронуть. Что хозяева о
переросшей ученице подумают, то пусть себе и думают. Ты переживешь. Но если
ты начнешь им в глаза ядом брызгать, то мы в сугробах окажемся. Поэтому я
хочу тебя покорнейше просить держать язык за зубами. - Она поразила его и
тем, что не огрызнулась, и тем, что вертелась в седле. Это походило на кивки
головой. Удивленный, он решил продолжить: - А... Збрхлу ты тоже кое-что
простишь?
- Дебрен, ты, думается, догадался, что я из Бельницы. А если не ты сам,
так тебе этот морвацкий бугай подсказал, потому что мы здесь друг друга за
милю чуем, как волк и овца. Поэтому я могу тебе официально заявить, что мое
определение хорошего морвака близко к старобельницкому, известному еще с
языческих времен, - это такой, который корни снизу обгрызает. Но ты прав: я
слишком много болтаю. Ну ладно... подставляйся.
Только когда она уже была у него на руках, когда он почувствовал
крепкий, но и осторожный нажим девичьих рук на покалеченном затылке, Дебрен
сообразил, что это впервые. Он чуть не упал от истощения, когда тащил ее к
пограничным холмам, но еще ни разу не нес ее так, как мужчина носит женщину.
Внезапно у него закружилась голова - приятно, будто после вина. Плохо
только, что случилось это на самом верху лестницы, там, где, потеряй он
равновесие, это могло бы плохо кончиться.
Он покачнулся. Ленда отреагировала как и полагается солдату: выбросив
вверх руку и ухватившись за первое, что могло дать опору. Судьбе захотелось,
чтобы на крыльце над лестницей висело как раз то, что шинкари часто вещают в
таком удачном месте, - вывеска.