"Артур Баневич. Драконий коготь ("Приключения чароходца Дебрена Думайского" #1) " - читать интересную книгу автора

подушечкой пальца лезвие лежащего перед ней меча. Нежно. Меч был острый.
- Дюннэ не хочет признаться, не верит в то, во что, как она утверждает,
не верит.
- Что Бог вас покарал? За тот разврат, который здесь творится? - Он
старался показать, что умеет есть жадно и одновременно разговаривать. - Ведь
она без обиняков сказала, что это вражеская работа конкурентов. Много глупых
сплетен, отпугивающих клиентов, и несколько туманных фактов, которые можно
воспринимать по-разному.
- Дюннэ не использует изысканных слов. Это простая баба, она начинала с
того, что пасла гусей на городских выпасах. А эти факты. - Она коснулась
круглого медальона... - Знаешь, я никогда его здесь не носила, потому что
это вроде бы грех божий. А сейчас, видишь, ношу. Желудок у тебя крепкий,
Дебрен? Тогда пошли. Пора платить долги.
Она убрала меч в ножны и не оглядываясь пошла к лестнице. Только
теперь, рассматривая ее, как раньше Ксеми, магун обратил внимание на ее
специфическую походку. Она ставила ступни немного шире, как кавалерист после
долгой езды в неудобном седле. И несла за собой запах, тоже напрямую
ассоциировавшийся с армией: водки и присыпки для портянок, которой конники -
украдкой, конечно, - присыпали себе те места, которые молодые мамы присыпают
младенцам. Она была не такой опрятной, как тогда, ночью, но Дебрен давно уже
отказался обострять органы чувств магией, и его не раздражали различные
неприятные примеси к запаху женского тела. А сам запах был приятный. Вообще
несравним с явным козлиным духом, который источала вокруг себя мама Дюннэ,
да и - хоть в меньшей степени - все бордельные девицы. Чистота вышла из моды
каких-нибудь два века назад, когда начались трудности с топливом.
Он пытался не слишком задумываться над тем, какой недуг, требующий
частого мытья и детских присыпок, при котором легче ходить кавалерийской
походкой, мог прицепиться к Ленде Брангго с двойным "г". И это ему удалось.
Проблема состояла в том, что в таком месте, как "Розовый кролик", нет нужды
долго обдумывать подобные вопросы - выводы напрашивались сами, независимо от
воли и желания человека. Выводы малоприятные, не очень-то смягчаемые знанием
того, что ежемесячные женские слабости в крайних случаях могли проявляться
именно так. Печальным в основном был тот факт, что он вообще забивал себе
голову размышлениями о привратнице второразрядного борделя. Что-то неладное
творилось у него в голове. Чертова колотушка на чертовых дверях.
- Скажи, что ты об этом думаешь, - вполголоса проговорила Ленда,
остановившись перед другой дверью, одной из нескольких, расположенных вдоль
узкого коридорчика. - Только говори тихо, ладно? Она... Исповедник с ней не
договорился, но кто знает, может, что-то до нее доходит. Да и вообще...
Они вошли в комнатку настолько тесную, что меблировка - кровать и
табурет - казалась даже чересчур изысканной. Дебрен поблагодарил судьбу за
обычный, человеческий, вдобавок забитый в результате насморка орган
обоняния. В комнате воняло. Гноем от сгоревшего, но все еще пульсирующего
несчастьем, болью и смертью мяса. А также бальзамом, водкой и травяными
отварами, применяемыми в полевых лазаретах. Дешевыми смесями, которые он
ненавидел.
- Это Рыжая. Так ее называли. - Голос Ленды был напряжен, как ремень
для правки бритвы. - И по-нашему говорит плохо. Впрочем, это не имеет
значения, потому что от нее с самого начала не удалось ничего добиться. Даже
нормального крика. Просто удивительно, откуда у нее взялись силы выжить.