"Оноре де Бальзак. Воспоминания двух юных жен" - читать интересную книгу автора

души, все оскорбляет мои нравственные правила и сокровенные убеждения. Ах!
матушка моя счастливейшая из женщин, ее великий маленький Каналис обожает
ее. Мой ангел, мне страсть как хочется узнать, что происходит между матушкой
и этим молодым человеком. Гриффит говорит, что ей тоже ведомы подобные
желания, ей тоже хотелось наброситься на счастливых женщин, осыпать их
бранью, растерзать. Однако добродетель, по ее мнению, состоит в том, чтобы
похоронить все эти бредни на дне души. Что же такое дно души? Склад всего,
что в нас есть дурного. Мне так досадно, что у меня нет обожателя. Я барышня
на выданье, но у меня есть братья, семья, щепетильные родственники. Неужели
причина сдержанности мужчин в этом? В таком случае они большие трусы. Химена
и Сид приводят меня в восхищение. Какая дивная пьеса "Сид"[49], но помельче.
Отец недолюбливает Энареса, ибо испытывает в его присутствии чувство
неловкости. Манеры нашего учителя исполнены прирожденного достоинства, и
это, похоже, беспокоит милейшего герцога; он терпеть не может людей, в
чем-либо его превосходящих. Как только отец сможет говорить по-испански, мы
отправимся в Мадрид. Через два дня после полученного мною выговора я в знак
признательности сказала Энаресу: "Я не сомневаюсь, что вы покинули Испанию
по политическим соображениям; если моего отца туда в самом деле пошлют, мы
сможем вам чем-нибудь помочь, а если вы осуждены на смерть, попытаемся
испросить для вас помилование". - "Никто не может мне помочь", - отвечал он.
"Потому что вы не желаете ничьего заступничества или потому что оно
бесполезно?" - "По обеим этим причинам", - ответил он с поклоном, давая
понять, что разговор окончен. Кровь моего отца закипела в моих жилах. Такая
надменность привела меня в негодование, и я оставила господина Энареса в
покое. Однако, дорогая, есть нечто возвышенное в том, чтобы ничего не
принимать от чужих людей. Он не принял бы нашей дружбы, решила я, спрягая
глагол, и, недолго думая, сказала ему это по-испански. Энарес очень
почтительно ответил мне, что для дружбы необходимо равенство, которого между
нами нет и быть не может. "Вы понимаете равенство как взаимность чувств или
как одинаковое положение в обществе?" - спросила я, пытаясь вывести его из
себя; его степенность меня бесит. Он вновь вскинул свои грозные глаза, и я
потупилась. Дорогая, этот человек - неразрешимая загадка. Казалось, он
спрашивает, не являются ли мои слова признанием в любви: в его взгляде
смешались счастье, гордость, мучительная неуверенность. У меня сжалось
сердце. Я поняла, что испанец может принять всерьез кокетливую болтовню,
которой француз не придал бы никакого значения, и притихла; пожалуй, мне
стало немного стыдно. После урока он раскланялся, бросив на меня взор,
полный смиренной мольбы и как бы говорящий: "Не играйте несчастным
человеком". Этот внезапный переход от чопорности и сдержанности к смирению
произвел на меня огромное впечатление. Страшно подумать и высказать вслух,
но мне кажется, этот человек способен на беззаветное чувство.


IX

От госпожи де л'Эсторад к мадемуазель де Шолье

Декабрь.

Все кончено, дитя мое, тебе пишет госпожа де л'Эсторад; впрочем, наши с