"Оноре де Бальзак. Пьер Грассу" - читать интересную книгу автора

- Нет.
- Так вот, это означает, что греки никогда не предлагали хороших дел
троянцам без выгоды для себя... Некогда они говорили: "Возьмите моего коня!"
Ныне мы говорим: "Возьмите моего медведя!" Что же вы хотите,
Улисс-Лаженголь-Элиас Магус?[3] была под стать его внешности. Он был
пухленький и приземистый, с бесцветным лицом, глаза у него были карие,
волосы черные, нос утиный, большой рот и оттопыренные уши. Кроткое,
добродушное и покорное выражение мало облагораживало его дышавшее здоровьем,
но не энергичное лицо. Такую натуру наверняка не терзали ни бурные страсти,
ни мятежные мысли, ни чувство иронии - свойства великих художников. Этот
молодой человек был рожден для жизни добродетельного буржуа; в Париж он
приехал, намереваясь поступить приказчиком к торговцу красками, уроженцу
Майенны и дальнему родственнику д'Оржемонов; но из упрямства, свойственного
бретонцам, сделался художником. Одному богу известно, сколько он выстрадал,
как приходилось ему жить в годы ученичества! Он страдал подобно тому, как
страдают великие люди, когда их душит нищета и, словно диких зверей, травит
свора людей посредственных и толпа завистливых честолюбцев.
Как только Фужер решил, что у него окрепли крылья, он снял мастерскую
на улице Мартир и с жаром принялся за работу. Грассу дебютировал в 1819
году. На первой картине, которую он представил жюри выставки в Лувре, была
изображена деревенская свадьба, довольно жалко скопированная с картины
Греза. Полотно не приняли. Узнав о роковом решении, Фужер не впал в ярость
от уязвленного самолюбия, подобно людям высокомерным, которые иной раз
способны в порыве гнева вызвать на дуэль директора или секретаря музея, а то
и пригрозить им расправой. Он спокойно забрал картину, завернул ее в платок,
принес в свою мастерскую и дал себе клятву стать великим художником. Грассу
поставил картину на станок и отправился к своему бывшему учителю Шиннеру,
человеку мягкому и уравновешенному, художнику огромного дарования, имевшему
бурный успех на последней выставке в Салоне. Фужер попросил его указать
недостатки отвергнутого произведения. Великий художник бросил все дела и
пришел к нему в мастерскую. Но когда бедняга подвел его к картине, Шиннер,
едва бросив на нее взгляд, схватил Грассу за руку.
- Ты славный малый, у тебя золотое сердце, обманывать тебя нельзя. Так
вот, слушай: все, что ты обещал в мастерской, - ты выполнил. Но когда из-под
кисти художника выходят такие... штуки, лучше не брать красок у Брюллона и
не отнимать холста у других. Вернись нынче домой пораньше, надень ночной
колпак, ляг спать в девять часов вечера, а поутру отправляйся к десяти часам
в какую-нибудь канцелярию искать себе место; а искусство оставь.
- Друг мой, - ответил Фужер, - картина моя уже осуждена. Я хотел бы
услышать не приговор, а его основания.
- Хорошо. Колорит у тебя тусклый, ты видишь натуру в темных тонах;
рисунок у тебя тяжелый, расплывчатый; твоя композиция - подражание Грезу, но
он искупал свои слабые стороны такими достоинствами, каких у тебя нет.
Разбирая недостатки картины, Шиннер заметил на лице Фужера выражение
глубокой печали; он повел его обедать и постарался утешить, как мог.
На следующий день с семи часов утра Фужер снова работал над отвергнутой
картиной; он оживил краски, внес поправки, подсказанные Шиннером, подправил
лица. Но затем он почувствовал отвращение к этой подмалевке и отнес картину
к Элиасу Магусу. Элиас Магус, весьма своеобразная помесь голландца,
бельгийца и фламандца, имел тройное основание стать тем, кем он и стал, -