"Оноре де Бальзак. Фачино Кане" - читать интересную книгу автора

невозможен, то само расположение "колодцев", куда спускаются по нескольким
ступеням, позволяло понемногу повышать уровень почвы незаметно для
тюремщиков.
Чудовищная работа - рытье подземного хода - оказалась тщетной, по
крайней мере для того, кто ее начал. Ведь то, что она осталась
незаконченной, свидетельствовало о смерти неизвестного узника. Чтобы его
усердие не пропало даром, должен был найтись заключенный, знающий арабский
язык, а я изучил восточные языки в армянском монастыре. Несколько слов,
высеченных на другой стороне камня, осведомляли о судьбе этого несчастного,
ставшего жертвой своих огромных богатств: они возбудили алчность Венеции, и
она завладела ими. Мне потребовался месяц, чтобы достигнуть цели. Во время
работы и в те краткие промежутки времени, когда меня подкашивала усталость,
я слышал звон золота, я видел перед собой золото, меня слепили бриллианты...
О, слушайте дальше! Однажды ночью затупившаяся сталь наткнулась на бревно. Я
вновь отточил свой обломок шпаги и начал сверлить отверстие а дереве. Чтобы
иметь возможность работать, я, лежа на животе, извивался наподобие змеи, я
раздевался донага и рыл, словно крот, вытягивая руки и пользуясь самой
кладкой как точкой опоры. За двое суток до того, как я должен был предстать
перед судом, поздней ночью, я решил сделать последнее усилие; я просверлил
бревно насквозь - и сталь вонзилась в пустоту.
Вообразите мое изумление, когда я приник глазом к отверстию. Я
притаился за деревянной обшивкой подземелья, где мерцал слабый свет,
позволявший мне различить груды золота. В подземелье находились дож и один
из членов Совета Десяти[6]; я слышал их голоса; из их разговора я узнал, что
передо мной потайные сокровища Республики, дары дожей и неприкосновенный
запас, именуемый "Десятиной Венеции", куда вносилась часть добычи от военных
экспедиций. Я был спасен! Когда пришел тюремщик, я предложил ему помочь мне
бежать и скрыться со мной вместе, захватив все, что нам удастся взять.
Колебания были немыслимы, он тотчас согласился. Нашлось судно, готовое к
отплытию в Левант. Были приняты все меры предосторожности. Бьянка
участвовала в приготовлениях, которые я поручил моему сообщнику. Чтобы не
возбудить подозрений, решено было, что она присоединится к нам в Смирне. За
одну ночь отверстие было расширено, и мы спустились в потайную сокровищницу
Венеции. Какая ночь! Я видел своими глазами четыре бочонка, доверху
наполненные золотом. В первом помещении хранилось серебро, наваленное двумя
грудами, между которыми был оставлен узкий проход, а вдоль стен откосом
вышиной в пять фунтов громоздились монеты. Мне казалось, что мой тюремщик
сойдет с ума; он пел, скакал, хохотал, он плясал по золоту. Я пригрозил, что
задушу его, если он будет шуметь или терять время попусту. От радости он не
сразу заметил стол, на котором лежали бриллианты. Ловко заслонив их от него,
я набил ими свою матросскую куртку и карманы штанов. Великий боже! Это не
составило и третьей доли сокровища! Под столом лежали слитки золота. Я
убедил своего спутника наполнить золотом столько мешков, сколько мы в силах
унести, так как золото, - объяснил я ему, - это единственное богатство,
которое за границей не навлечет на нас подозрений.
- Жемчуг, драгоценные украшения, бриллианты выдадут нас с головой, -
сказал я.
При всей нашей алчности мы не могли захватить больше двух тысяч фунтов
золота. Да и то нам пришлось шесть раз проделывать путь из тюрьмы к гондоле.
Часового у дверцы, выходившей на канал, мы подкупили, дав ему мешок с