"Оноре де Бальзак. Крестьяне" - читать интересную книгу автора

виноградник. Как змея, шмыгнула она в дыру в изгороди и помчалась к Кушу с
быстротой преследуемого зайца.
- Добьются они того, что им кости переломают, - спокойно сказал
Тонсар, - а жалко: матери им новых не понаделают.
- Кто знает, а может, и понаделают, - промолвил дядя Фуршон. - Только,
видишь ли, какая оказия, Вермишель, - мне раньше как через час с вами никак
нельзя пойти, у меня важнейшее дело в замке.
- Важнее трех подписей, по пяти су за каждую? Еще папаша Ной сказал:
"Не плюй в колодец".
- Опять же говорю тебе, Вермишель, что мне по торговым моим делам надо
побывать в замке. - повторил старик Фуршон, напуская на себя смешную
важность.
- А даже не будь этого, - сказала Тонсарша, - не лучше ли было бы
папаше временно улетучиться? Да неужто вам хочется разыскать коров?
- Господин Брюне - человек не злой, ему бы, право, куда спокойней найти
на месте коров одни навозные лепешки. Такому человеку, как он, приходится
иной раз ездить по ночам, вот он и ведет себя с оглядкой.
- И хорошо делает, коли так, - сухо заметил Тонсар.
- Поэтому-то, - продолжал Вермишель, - он так и сказал господину Мишо:
"Я поеду, как только кончится присутствие". Кабы ему хотелось найти коров,
он бы поехал завтра в семь утра. Но ведь господину Брюне тоже очень
упираться не приходится. Мишо два раза не проведешь, у него собачий нюх! У,
прямо разбойник!
- Этому бандитскому племени так бы у себя в армии и торчать, - сказал
Тонсар, - его только на неприятеля и спускать... Хотел бы я, чтобы он
напоролся на меня, - пусть он себя называет старым воякой наполеоновской
гвардии, а думаю я, что, случись нам подраться, у меня побольше его шерстки
в когтях останется.
- Да! А где же афиши к суланжскому празднику? - обратилась Тонсарша к
Вермишелю. - Ведь уже восьмое августа.
- Вчера отнес печатать в Виль-о-Фэ к господину Бурнье, - ответил
Вермишель. - У мадам Судри говорили, что на озере фейерверк будет.
- Вот наберется народу-то! - воскликнул Фуршон.
- Славные деньги для Сокара, коли не будет дождя, - с завистью сказал
трактирщик.
Тут со стороны Суланжа послышался конский топот, и минут через пять
судебный пристав уже привязывал свою лошадь к столбу, специально врытому
возле калитки, в которую проходили коровы. Затем он сам показался в дверях
"Большого-У-поения".
- Ну, ну, ребятки, надо поторапливаться, - проговорил он, делая вид,
что очень спешит.
- Ах, господин Брюне, - сказал Вермишель. - Сегодня один понятой
отлынивает... Дядя Фуршон капельку заболел...
- Знаем мы его капельки! - ответил исполнитель. - Но закон вовсе не
обязывает его быть трезвым.
- Уж извините меня, господин Брюне, - выступил Фуршон, - меня
дожидаются по одному делу в Эгах, у меня там приторговывают выдрю...
Брюне, - одетый в черное, сухонький, бледный, курчавый человечек,
иезуитского вида, с желтоватыми глазами, плотно сжатым ртом, остреньким
носиком и осипшим голосом, - представлял собой редкое явление: у него и