"Оноре де Бальзак. Замужество красавицы Империи" - читать интересную книгу автора

видных вельмож при дворе. Однако ж сердцу госпожи де Бомон в то
знаменательное посещение короля нанесена была рана: некий злопыхатель,
завидуя этому безоблачному счастью, спросил Империю, как бы шутя, поведал ли
ей супруг о первой своей любви к девице Монморанси, которой исполнилось ныне
двадцать два года, принимая во внимание, что ей было шестнадцать, когда
виконт де Бомон сочетался в Риме браком, и девица эта столь сильно его
любила, что никого не пожелала взять в мужья; ныне она угасает, томясь в
безбрачии, не в силах забыть своего милого, и собирается удалиться в
Шелльскую обитель.
В течение шести лет замужества Империа ни разу не слышала от мужа это
имя и заключила отсюда, что истинной возлюбленной была она сама. И впрямь,
годы эти пролетели как единый день, и мнилось влюбленным, что их брак
совершился лишь вчера, и каждая ночь для них была брачной ночью, и если
графу случалось отбыть ненадолго по какому-либо делу, он грустил,
расставаясь с женой, и тосковал, не видя ее, так же, как и она страдала, не
видя его.
Король, крепко любивший графа, однажды сказал ему слово, будто шипом
вонзившееся в его сердце: "Имеешь ли ты детей?" На что Бомон ответил так,
словно ему в кровавую язву вложили перст: "Государь, у брата моего есть
потомство, следовательно, род наш имеет продолжателей". Но случилось, что
оба сына его брата погибли злой смертью: один упал с коня на турнире,
другого унес недуг. Старший де Лиль-Адан столь скорбел об этой утрате, что
вскоре и сам умер с горя, так сильно любил он своих сыновей. Следствием сего
оказалось, что графство Бомон, земли Гарнель, Сен-Мартен, Нуантель и
ближайшие поместья, с принадлежащими им лесами, приобщены были к феоду
Лиль-Аданов, и младший Лиль-Адан стал старшим в роде. К тому времени супруге
его минуло сорок пять лет, и она была еще способна произвести потомство, ибо
сохранила свою свежесть и гибкость мышц, однако она не зачинала. И видя, что
роду их грозит угаснуть, она решила во что бы то ни стало подарить своему
супругу младенца, каковой носил бы славное имя Лиль-Аданов. Ни разу в
течение семи лет замужества у Империи не возникло подозрения в беременности,
и потому она прибегла к совету одного лекаря, тайно выписанного ею из
Парижа; этот ученый муж сказал, что ее бесплодие проистекает оттого, что оба
они, и она и супруг, более любовники, нежели супруги, ибо постоянно в
избытке дарят друг другу наслаждения, а это препятствует зачатию. Тогда
Империа как добрая жена порешила в течение некоторого времени принимать
супруга своего с превеликим спокойствием, уподобляясь в том курице при ее
соединении с петухом, ибо названный ученый объяснил ей, что в природе не
бывает прохолоста, потому что самки не прибегают ни к каким ухищрениям,
заигрываниям и причудам, которые служат для приманки; недаром же этих божьих
тварей называют просто "животные". Поэтому Империа дала обещание предать
забвению все измышленные ею сладостные забавы и не играть более своими
прелестями. Она стала вести себя скромно, наподобие некой немецкой
баронессы, которая до того неподвижна и холодна была, что ее супруг, не
распознав, что она преставилась, возлег с нею на ложе, после чего
несчастному барону пришлось отправиться в Рим молить у папы отпущение греха,
а святой отец издал знаменитый указ, в коем он обращался к женщинам Франции
и наставлял их двигаться слегка, будучи на супружеском ложе, чтоб такой грех
больше не повторялся. Несмотря на примерное свое поведение, госпожа Империа
не зачала и впала оттого в великую печаль.