"Оноре де Бальзак. Музей древностей" - читать интересную книгу автора

по обвинению в совращении несовершеннолетних; а эти процессы при тех
строгостях, какие пошли в нынешнем суде, могли бы, без своевременного
вмешательства Шенеля, кончиться для молодого графа весьма и весьма печально.
Однако "победы" над буржуазным правосудием придавали Виктюрньену все больше
храбрости. Привыкнув всегда выходить сухим из воды, он уже не знал удержу в
своих проказах, так как считал, что суды страшны для простолюдинов, но не
для него. То, что молодой граф строго порицал у людей простого звания, то
для себя он считал вполне дозволенным развлечением. Его поступки, склад
характера, склонность презирать новые законы и подчиняться только нормам
аристократического кодекса - все это было тщательно изучено, прослежено,
проверено несколькими ловкими пронырами из числа приверженцев дю Круазье.
Воспользовавшись этим, они старались уверить народ, что клеветнические
измышления либералов - подлинные разоблачения и что в основе
правительственной политики лежит стремление возводить старый режим во всей
его полноте; и до чего же они были довольны, что обрели хотя бы косвенные
доказательства для своих утверждений! Председатель суда дю Ронсере, как и
королевский прокурор, охотно соглашался на все поблажки, не противоречившие
его служебным обязанностям; он даже умышленно шел на них, чтобы дать
либералам повод кричать о его слишком большой снисходительности к дворянам.
Таким путем он под видом услуг разжигал ненависть к семейству д'Эгриньонов.
Этот мерзкий интриган лелеял мысль показать свою неподкупность в ту минуту,
когда у него в руках окажутся серьезные улики и ему можно "будет
рассчитывать на сочувствие общественного мнения. Дурные наклонности молодого
графа коварно поддерживали двое-трое молодых людей, входивших в его свиту;
они завоевали его расположение своим раболепством; они льстили ему,
преклонялись перед его суждениями, всячески поддерживали в нем веру в
главенствующую роль дворянства - и это в такую пору, когда дворяне могли
сохранить свое влияние лишь при условии упорной, по меньшей мере полувековой
осторожности. Дю Круазье надеялся, что попустительство д'Эгриньонов в
отношении губительных сумасбродств молодого повесы доведет семью до полной
нищеты, что их замок будет разорен, а земли распроданы по частям с торгов.
Дальше этого он не шел в своих мечтах: он не верил, подобно председателю
суда дю Ронсере, что Виктюрньен каким-нибудь иным путем попадет в руки
правосудия. Мстительным планам этих двух людей весьма способствовали
чрезмерное самолюбие Виктюрньена и постоянная его погоня за наслаждениями.
Сын председателя дю Ронсере, семнадцатилетний юноша, один из собутыльников
графа и наиболее коварный льстец, особенно успешно выполнял роль
подстрекателя. Дю Круазье оплачивал этого добровольного шпиона и весьма
ловко наставлял его в деле совращения высокородного и красивого юноши;
посмеиваясь, он учил его разжигать дурные наклонности своей жертвы. А
Фабиену дю Ронсере, который был от природы завистлив, остроумен и имел
склонность к софистике, даже нравилась эта игра. Она доставляла ему те
утонченные развлечения, которых так не хватает умным людям в провинции.
Между восемнадцатью и двадцатью одним годом Виктюрньен стоил бедному
нотариусу около восьмидесяти тысяч франков, причем ни мадмуазель Арманда, ни
маркиз ничего не подозревали. Больше половины этих денег было истрачено на
прекращение судебных дел, угрожавших графу, остальные ушли на всякие
излишества молодого повесы. Из десяти тысяч франков, составлявших годовой
доход маркиза, пять тысяч поглощали расходы по дому; на содержание маркиза и
мадмуазель Арманды, несмотря на всю ее бережливость, уходило свыше двух