"Оноре де Бальзак. Первые шаги в жизни" - читать интересную книгу автора

принципиальных; но Пьеротен и его сотоварищ оправдывали это трудными
временами, малыми заработками в зимнюю пору, необходимостью приобретать
новые кареты и, наконец, точным соблюдением печатных правил, чрезвычайно
редкие экземпляры которых показывались случайным пассажирам только после
весьма настоятельных требований.
Пьеротену было под сорок, он уже обзавелся семьей. Он вышел из
кавалерии в 1815 году, когда была распущена наполеоновская армия, и заменил
отца, совершавшего нерегулярные рейсы на "кукушке" между Лиль-Аданом и
Парижем. Женившись на дочери мелкого трактирщика, он поставил дело на более
широкую ногу, упорядочил рейсы и благодаря смышлености и чисто военной
аккуратности завоевал всеобщее расположение. Пьеротен (вероятно, это было
прозвище, а не фамилия) был проворен и решителен; его красное, обветренное
лицо, отличавшееся подвижностью и насмешливым выражением, казалось умным.
Кроме того, он обладал той легкостью речи, которая приобретается благодаря
общению с различными людьми и знакомству со многими краями. Голос его
огрубел от привычки понукать лошадей и кричать: "Берегись!", но для седоков
он смягчался. По обычаю второразрядных возниц он носил подбитые гвоздями
прочные сапоги грубой лиль-аданской работы, плисовые штаны бутылочного
цвета, куртку из той же материи; но при отправлении своих обязанностей он
надевал поверх нее синюю блузу, пестро расшитую вокруг ворота, на плечах и
по обшлагам. Голову его украшал картуз с большим козырьком. За военную
службу Пьеротен привык подчиняться власть имущим и почтительно обходиться с
людьми знатными; с обывателями он держался запросто, но к женщинам всегда
относился уважительно, к какому бы сословию они ни принадлежали. Однако ему
всю жизнь приходилось, по его же собственному выражению, заниматься
"доставкой людей по назначению", и он в конце концов стал рассматривать
своих пассажиров как посылки, способные передвигаться самостоятельно, а
стало быть, требующие меньше забот, чем обыкновенная кладь, основной предмет
перевозок.
Пьеротен знал о новых веяниях, которые после заключения мира внесли
переворот в его промысел, и не хотел отставать от века. Поэтому с
наступлением тепла он все чаще поговаривал о большой карете, заказанной им
фирме Фарри, Брейльман и К░, лучшим тогдашним каретникам; необходимость эта
вызывалась все увеличивающимся наплывом пассажиров. Движимое имущество
Пьеротена заключалось в ту пору в двух каретах. Одна, которой он пользовался
зимой и которую предъявлял податным инспекторам, досталась ему от отца и
недалеко ушла от "кукушки". Карета эта была пузатая, благодаря чему в ней
умещалось шесть пассажиров на двух скамейках, твердых как железо, хотя и
обитых дешевым желтым плюшем. Скамейки отделялись одна от другой деревянной
перекладиной, которую можно было по желанию вынимать и вставлять обратно в
пазы, сделанные на внутренних стенках кареты на высоте спины. Эта коварная
перекладина, для виду тоже обитая плюшем и величаемая Пьеротеном спинкой,
приводила пассажиров в уныние, потому что снимать и водворять ее обратно
было очень трудно. Но если было сущей мукой переставлять перекладину, то еще
большей мукой было, когда она подпирала вам спину. Если же ее не трогали с
места, она мешала входу и выходу, представляя особое затруднение для женщин.
Хотя на каждой скамейке этого неуклюжего двухколесного экипажа полагалось
сидеть только трем пассажирам, часто их набивалось в карету, как сельдей в
бочку, и на обеих скамейках умещалось тогда восемь человек. Пьеротен
утверждал, будто седокам так куда удобнее, потому что они крепко-накрепко