"Оноре де Бальзак. Этюд о Бейле" - читать интересную книгу автора

подробностей, которые сначала показались излишними или растянутыми. Чтобы
объяснить вам это, я снова пробежал роман. Увлеченный чтением, я созерцал
эту прекрасную книгу дольше, чем предполагал, и все показалось мне очень
гармоничным и связанным - естественно ли, искусственно ли - в одно целое.
Вот, однако, погрешности, обнаруженные мною, погрешности не столько
против искусства, сколько против обязанности писателя приносить жертвы в
интересах большинства.
Если при первом чтении я обратил внимание на некоторые неясности, то
таково будет и впечатление толпы, а это означает, что книге, очевидно, не
хватает систематичности. Г-н Бейль расположил события так, как они
происходили или должны были происходить; но в расположении событий он
совершил ошибку, которую совершают многие авторы, когда берут сюжет
правдивый в природе, но неправдоподобный в искусстве. Увидя пейзаж, большой
художник остережется рабски копировать ero; он передаст нам скорее его дух,
чем букву. Г-н Бейль, с его простой, наивной и неприкрашенной манерой
рассказывать, рискует показаться неясным. Достоинства, которые нужно бы
изучать, могут остаться незамеченными. Поэтому, в интересах книги, я пожелал
бы, чтобы автор начал ее своим великолепным наброском битвы при Ватерлоо, а
все предшествующее свел бы к рассказу самого Фабрицио или кого-нибудь
другого, в то время как Фабрицио скрывается после ранения во фламандской
деревушке. Несомненно, от этого произведение выиграло бы в легкости. Отец и
сын дель Донго, подробности жизни в Милане - все это еще не книга; драма
развивается в Парме, главные ее персонажи - это принц и его сын, Моска,
Расси, герцогиня, Палла Ферранте, Лодовико, Клелия, ее отец, Раверси,
Джилетти, Мариетта. Искусные советчики или друзья, обладающие простым
здравым смыслом, могли бы предложить автору развить отдельные места,
показавшиеся ему менее интересными, чем они есть в действительности, и,
наоборот, устранить некоторые детали, бесполезные, несмотря на всю их
тонкость. Так, например, роман не пострадал бы, если совсем убрать аббата
Бланеса.
Я пойду дальше и не поступлюсь ради этого прекрасного произведения
истинными принципами искусства. Главенствующий его закон - единство
композиции; единство может быть в общей идее или в плане, но без него
неясность неизбежна. Итак, вопреки своему названию, книга кончается тогда,
когда граф и графиня Моска возвращаются в Парму и Фабрицио назначен
архиепископом. Великая придворная комедия окончена. Она окончена настолько
очевидно и автор так хорошо это почувствовал, что именно в этом месте он
написал мораль, как делали писатели - наши предшественники в конце
повествования.
"Отсюда можно извлечь мораль,- говорит он,- приблизившись ко двору,
человек рискует лишиться счастья, если он был счастлив, и, уж во всяком
случае, его будущее зависит от интриг какой-нибудь горничной.
С другой стороны, в Америке, стране республиканской, приходится целые
дни изнывать от скуки, подлаживаясь к серьезному тону лавочников и
применяясь к их глупости, да к тому же там нет Оперы".
Если одетый в римский пурпур и митру Фабрицио любит Клелию, ставшую
маркизой Крешенци, и вы нам об этом рассказываете, то, очевидно, вы хотели
сделать сюжетом своей книги жизнь молодого человека. Но раз вы хотели
описать всю жизнь Фабрицио, вы, человек столь проницательный, должны были
назвать свою книгу "Фабрицио, или Итальянец XIX века". А при исполнении