"Оноре Де Бальзак. Мнимая любовница" - читать интересную книгу автора

сказав, что есть Пазы богатые и Пазы бедные. Наш Паз принадлежит к бедным
Пазам. Он сирота, единственное его достояние сабля. Когда началось
восстание, Паз служил в полку великого князя Константина. Он тотчас же
вступил в польскую партию и дрался как поляк, как патриот, как человек,
которому нечего терять: три основания, чтобы хорошо драться. В последнем
сражении он бросился на русскую батарею, думая, что увлек за собой своих
солдат, и был взят в плен. Я это видел. Такая отвага воодушевила меня. "За
мной, на выручку капитана!" - крикнул я своим кавалеристам. Мы, как
хищники, налетаем на батарею, и я с шестью солдатами освобождаю Паза. Нас
было двадцать, а осталось восемь вместе с Пазом. Когда Варшаву предали,
нам пришлось спасаться от русских. По странной случайности мы с Пазом
оказались в одно и то же время в одном и том же месте по ту сторону Вислы.
Я был свидетелем, как беднягу Паза арестовали пруссаки, ставшие в ту пору
охотничьими псами русских. Человек, которого ты вытащил из вод Стикса,
тебе дорог. Я не мог остаться равнодушным, когда Паза постигла новая
опасность, и, желая помочь ему, пошел за ним в плен. Двое могут спастись
там, где один погибнет. Во внимание к моему имени и родственным связям с
теми, от кого зависела наша судьба - ведь мы были тогда в руках пруссаков,
- на мой побег закрыли глаза. Дорогого мне капитана Паза я выдал за
рядового, сказал, что он принадлежит к моей дворне, и нам дали возможность
добраться до Данцига. Мы сели на голландский корабль, который шел в
Лондон, куда через два месяца и прибыли. Там меня ждала мать, заболевшая в
Англии. Паз и я ходили за ней до самой ее смерти, которую ускорила неудача
предпринятого нами восстания. Мы покинули Лондон, и я увез Паза во
Францию. Пережитые вместе превратности судьбы сроднили нас. Двадцати двух
лет я очутился в Париже, имея шестьдесят с чем-то тысяч годового дохода,
не считая остатков суммы, вырученной матерью от продажи фамильных
бриллиантов и картин; я решил, прежде чем начать рассеянный образ жизни,
обеспечить Паза. Не раз я видел печаль во взгляде капитана, а иногда в
глазах его сверкали слезы. У меня были случаи оценить благородство,
чистоту, великодушие его души. Может быть, его мучило, что он в неоплатном
долгу перед человеком на шесть лет моложе его. Я был легкомыслен и
беспечен, как и всякий в моем возрасте, я мог проиграться дотла,
запутаться в сетях, расставленных парижанками, в один прекрасный день мы
могли расстаться с Пазом. Хоть я и давал себе слово удовлетворять все его
нужды, я предвидел всякие случайности и боялся, что позабуду или не смогу
выплачивать Пазу его пенсию. Словом, ангел мой, я хотел избавить его от
неприятной, стеснительной, унизительной необходимости обращаться ко мне с
просьбами денег или тщетно искать в минуту отчаяния своего друга. Итак,
однажды утром, после завтрака, когда мы курили трубки, протянув ноги к
камину, я, краснея, осторожно, со всякими оговорками, ибо видел, что он с
беспокойством смотрит на меня, вручил ему обязательство, обеспечивающее
предъявителю две тысячи четыреста франков ренты...
Клемантина встала, подошла к мужу, села к нему на колени, обвила
руками его шею и поцеловала в лоб со словами:
- Сокровище мое, как ты благороден! А что сказал Паз?
- Тадеуш побледнел и ничего не сказал... - ответил граф.
- А-а, его звать Тадеуш?
- Да, Тадеуш сложил чек и вернул его мне со словами: "Я думал, Адам,
что мы друзья до гробовой доски и никогда не расстанемся; значит, я тебе