"Оноре Де Бальзак. Дело об опеке" - читать интересную книгу автора

взять, Роган, хитрая и льстивая, как жена посланника, ловкая, как Фигаро.
Любящая жена бесполезна для карьеры мужа, а с женою, светской женщиной,
добьешься всего; она алмаз, которым мужчина вырезает все стекла, когда у
него нет золотого ключа, открывающего все двери. Мещанам - добродетели
мещан, а честолюбцам - пороки честолюбцев. Да разве, мой друг, сама любовь
герцогини де Ланже, или де Мофриньез, или леди Дэдлей не огромное
наслаждение? Если бы ты знал, какую прелесть придает холодная и строгая
сдержанность этих женщин малейшему проявлению их чувства! Какая радость
любоваться барвинком, пробивающимся из-под снега! Улыбка, полуприкрытая
веером, опровергает холодность, предписываемую приличием, и разве с ней
могут сравниться необузданные ласки твоих мещанок с их сомнительным
самопожертвованием, ибо в любви самопожертвование - почти тот же расчет! А
кроме того, у светской женщины, у Бламон-Шоври, свои достоинства! Ее
достоинства - состояние, власть, блеск, известное презрение ко всем, кто
ниже ее.
- Благодарю, - отпарировал Бьяншон.
- Неисправимый чудак! - со смехом сказал ему Растиньяк. - Откажись от
плебейских замашек, последуй примеру твоего друга Депленл, стань бароном,
кавалером ордена Святого Михаила, пэром Франции, а дочерей выдай замуж за
герцогов.
- А ну вас с вашими герцогами!
- Вот так так! Да ты знаешь толк лишь в медицине, - право, ты
огорчаешь меня.
- Я ненавижу этих людей. Хоть бы произошла революция и навсегда
освободила нас от них!
- Итак, дражайший мой Робеспьер, вооруженный ланцетом, ты не пойдешь
завтра к дяде?
- Пойду, - ответил Бьяншон. - Для тебя я готов в огонь и в воду...
- Дорогой мой, ты меня растрогал, я ведь обещал, что маркиза д'Эспара
возьмут под опеку! Послушай, у меня навертываются слезы благодарности, как
в былые дни.
- Но не ручаюсь, - продолжал Орас, - что Жан-Жюль Попино пойдет вам
навстречу. Ты его еще не знаешь. Во всяком случае я притащу его
послезавтра к твоей маркизе - пускай обольстит, если может. Но сомневаюсь.
Его не соблазнят ни трюфели, ни пулярки, ни птицы высокого полета; его не
устрашит гильотина; пусть король пообещает ему пэрство, господь бог
посулит место в раю и доходы с чистилища - никакие силы не заставят его
переложить соломинку с одной чаши весов на другую. Это судья неподкупный,
как сама смерть.
Друзья дошли до министерства иностранных дел, на углу бульвара
Капуцинок.
- Вот ты и дома, - смеясь, сказал Бьяншон и указал на особняк
министра. - А вот и моя карета, - прибавил он, указывая на наемный экипаж.
- Таково наше будущее.
- Ты счастливо проживешь в тихих заводях, - сказал Растиньяк, - а я
буду бороться с бурями в открытом море, пока, потерпев кораблекрушение, не
попрошу приюта в твоем затоне, дорогой друг.
- До субботы, - сказал Бьяншон.
- До субботы! - ответил Растиньяк. - Так ты уговоришь Попино?
- Да, я сделаю все, что позволит мне совесть. Кто знает, не