"Рамеш Балсекар. Подобно огромному неподвижному камню" - читать интересную книгу автора

в целом. Я был в шоке, а со мной - еще несколько человек. Сразу же я
почувствовал себя цельным и свободным от внутреннего стресса. После этого я
на несколько часов охрип.
По моему мнению, эти два события оказали огромное влияние на
произошедшее позже, во время Вашей последней беседы, освобождение. Отношения
с Гангаджи служили дополнением к тому пониманию, которое выражали Вы.
Предпоследняя Ваша беседа была для меня малозначимой. Я ясно понимал
все, что Вы говорили. Многие люди отсутствовали, отправившись на встречу с
Гангаджи. Поэтому я решил, что завтрашняя утренняя беседа, являясь лишь
пустой формальностью, также не будет для меня особо важным событием. Я и
отправился на эту последнюю беседу, ничего особенного от нее не ожидая.
Думаю, что этот фактор был очень существенен!
Во время этой беседы Вы заявили, как Вы делали это множество раз
раньше, что "последним пунктом в реестре нереального, того, что представляет
собой лишь искаженное восприятие, является тело". Неминуемая логика и
заставила меня включить его в этот реестр. И в этот момент внутри меня
начала вздыматься некая лавина, которая получила ускорение в тот момент,
когда Вас самого переполнили эмоции во время рассказа о человеке, Боге и
отсутствии следов на песке. Мое сердце раскрылось навстречу Вам.
Как Вы говорили, это может произойти только тогда, когда нет никаких
желаний и сердце переполнено любовью. После завершения беседы я начал
вставать со своего места, и внезапно меня охватило ощущение того, что на
меня накатывается мощная лавина. Мне казалось, что я тону, мне не хватало
кислорода.
Как хорошо, что Вы с Шардой были рядом и помогли мне. Я никогда не
забуду голос своей жены, которая говорила мне будто из тумана: "Милый, это
Рамеш", а Вы в это время стояли сзади и нажимали мне на плечи. Шарда
принесла мне стакан воды и посоветовала прогуляться на природе. Это был
очень правильный совет. Спасибо Шарде. Я люблю вас обоих.
После того, как произошло просветление, я снова отправился на встречу с
Гангаджи. Я знал, что по идее больше никаких мыслей у меня быть не должно. Я
сказал ей, что ощущаю некую стену, о которую бьются мысли, ожидая допуска в
мой ум. Она велела мне расслабиться, и это помогло.
Когда я вернулся в Калифорнию, мне было трудно приспособиться к новой
жизни, и я позвонил Рамешу в Индию, так как хотел знать, что же со мной
произошло. Он сказал: "Генри, то, что произошло, уже не может быть
потеряно". Я понимал, что ментальный хаос со временем уляжется, что просто
мой ум приспосабливается к новым условиям существования. Позже Рамеш написал
мне письмо, предложив связаться с другим из его учеников, который также
пережил подобное переживание. Я отправился к этому человеку. Простое
пребывание рядом с ним, даже не его слова, стало для меня тем якорем, в
котором я тогда так сильно нуждался. До этого у меня было ощущение, что я
парю в воздухе без какой-либо возможности обрести опору.
Итак, прошло уже четыре года. Что я могу сказать о своем переживании,
что могло бы помочь другим ищущим? Вначале у меня периодически наступали
сомнения относительно того, имеет ли произошедшее какое-либо значение. В
конце концов, почему я? Затем я понял, что все это просто мысли, порождаемые
моим умом и не имеющие никакой значимости. Произошло пробуждение или нет -
не важно, и к тому же я не мог ничего сделать в любом случае.
Когда читаешь о мастерах, часто возникает впечатление, что окружающие