"Мэри Бэлоу. Невеста лорда Кэрью " - читать интересную книгу автора

ходил пешком, зато, не щадя себя, занимался физическими упражнениями. Он
улыбнулся, вспомнив выражение лица Джексона, когда он, три года назад,
впервые вошел в известный лондонский спортивный зал с намерением обучиться
приемам карате. Вернее будет сказать - вполз, тяжело припадая на правую
ногу. Теперь Джексон гордится им и все хочет продемонстрировать его своим
коллегам-тренерам. Однако маркиз брал у прославленного мастера частные
уроки и не хотел выставляться на всеобщее обозрение.
На том месте, где он увидел мисс Саманту Ньюман, маркиз остановился.
Определенно, это дерево следует убрать. Вид отсюда открывается
замечательный.
До него не сразу дошло, что Саманта не опознала его. Очевидно, ни
Торнхилл, ни его супруга не рассказали Саманте о его увечье, не описали его
наружность. Очевидно, Саманта не знала, что маркиз Кэрью - хромой. Калька -
этот ярлык и приклеили ему, пусть это было не совсем верно. Маркизу было
известно, как обычно его представляют, и если бы Саманта слышала рассказы о
нем, она непременно бы его узнала.
Он не без внутреннего сопротивления назвал ей свое неполное имя, не
упомянув титула. Но и тут она ничего не заподозрила. "Здавствуйте, мистер
Уэйд", - вежливо сказала она. Он следил, не изменится ли ее поведение, но
ничего не изменилось.
Слишком сильно было искушение не открывать ей, кто он на самом деле.
Если никто не описывал ей его внешность и если она спокойно отнеслась к
имени, которым он назвался, без титула, нет никаких оснований предполагать,
что она догадалась, кто он. Хотя и повстречалась с ним в его владениях. Для
удобства он оделся в какую-то старую-престарую свою одежду. Его камердинер
не далее как сегодня утром предупредил его, что, если он еще раз наденет
эти башмаки, он разошлет по всем газетам сообщение, что снимает с себя
ответственность за то, как одет его хозяин.
Но башмаки такие удобные, а эти угрозы для него не новость. Харгривз
служит у него уже одиннадцать лет и все одиннадцать лет грозится принять
решительные меры.
Маркиз продолжал взбираться на вершину, холма, а взобравшись, сел на
каменную скамью, на которой недавно сидел рядом с мисс Ньюман. Она так
оживленно беседовала с ним и, кажется, слушала его с неподдельным
интересом. А минут пятнадцать и вовсе просидела молча, и при этом оба они
не почувствовали ни малейшей неловкости и она не пыталась нарушить тишину и
вызвать его на продолжение беседы.
Она сказала... Он хотел в точности вспомнить ее слова... Она сказала;
мне приятна ваша компания, мне с вами очень легко. Другие женщины
произнесли бы только первую половину фразы. Ни одна не произнесла бы то,
что прибавила она. И ни одна бы не сказала это столь искренне.
С некоторых пор - это длилось уже довольно долго - маркиз предпочитал
не бывать в обществе, хотя и не был отшельником. В особенности он опасался
женщин. Едва они узнавали его, как в глазах их вспыхивал явный интерес,
какой-то хищный огонек загорался в них и до конца вечера они уже не
отходили от него. Это было унизительно и травмировало его. Он полагал, что
все дело в его громком титуле - он был восьмым маркизом в роду. Ну и
конечно же, не последнюю роль играло его богатство: большое имение в
Йоркшире и почти такое же большое и процветающее в Шотландии, в Беркшире.
Он не знал, что ему делать с таким богатством.