"Тони Баллантайн. Голубая магнолия " - читать интересную книгу автора

- Нет! Андерсон, это тихий бар! Смысл этой сцены в том, что все мы,
люди, - одиноки. Ты подсядешь за мой столик, и мы будем вместе, - это
разрушит весь эффект.
Наступила пауза. Я слышал, как Андерсон и Эмеральд Рейнбоу
перешептываются. Похоже, они договорились. Андерсон вернулся к разговору:
- Знаешь, Калверли, Эмеральд считает, ты говоришь дело. Надо подумать
об этом, но быстро. Мы уже заказали "машину времени" на утро. "Голубую
магнолию" будут показывать завтра в тридцать пять часов. Не пропусти. Мы
будем там.
- Андерсон! Нет, подожди!
В моем голосе звучала паника, но было поздно. Андерсон уже повесил
трубку. Сидя на стуле, я наклонился вперед и упал головой на руки, осознав
всю чудовищность того, что я сотворил. Никто так не уверен в таланте
Андерсона, как он сам. Он считает, что у него отличное чутье на фильмы.
Странно, что оно никак себя не проявляет до тех пор, пока он не прочтет
рецензии.
На следующий вечер я сидел в камере развлечений за полчаса до начала
фильма. Только я, бутыль ирландского виски, упаковка "феты", оливки и дурное
предчувствие. Я ел сыр и выплевывал оливковые косточки в маленькое
стеклянное блюдце, которое словно подрагивало в мерцающем свете проектора.
Фильм начался в тридцать пять. Я был напряжен, потягивал виски, то и дело
подливал себе. Потягивал и подливал. Пока все шло нормально, и я
расслабился. Может, Андерсон передумал. Обычно его запала ненадолго хватает.
Может, все еще обойдется.
Но я ошибался.
Действие дошло до сцены со шляпой. Богарт и Хепберн стоят у стойки,
глядя друг на друга. Кэри Грант спокойно говорит со своего кресла:
- Ты должна выбрать.
Камера делает панорамный кадр комнаты, захватывая Гранта, Хепберн и
Богарта. Если вы внимательно смотрите, то заметите меня, одиноко сидящего за
столиком на заднем плане, потягивающего виски с выражением мировой скорби на
лице. Камера отъезжает к Гранту и затем поворачивается в сторону Андерсона и
его жены. Андерсон пьет коктейль, украшенный зонтиками. Оба они ухмыляются
прямо в камеру.
Начинает звонить телефон. Все еще пялясь в экран, я со злостью хватаю
трубку. Не может быть никаких сомнений, кто это.
- Андерсон! - кричу я.
- Ты нас видишь? Вон там, за столиком в центре. Ты нас видишь? Здорово,
правда?
- Здорово! Андерсон, ты... идиот!
Вспоминая это сейчас, думаю, что тогда я был к нему несправедлив. На
самом деле для Андерсона это было здорово.
Потом повисла пауза. Когда он вновь заговорил, в голосе его слышались
обида и возмущение:
- Ты просто ревнуешь. Эмеральд Рейнбоу считает, что с коктейлем мы
великолепно придумали.
"Эмеральд Рейнбоу. Еще бы".
- Ты так не думаешь? В нем был "Голубой Кюрасао"[4].
- Потому что фильм называется "Голубая магнолия"! - крикнула откуда-то
издалека Эмеральд Рейнбоу.