"Джеймс Грэм Боллард. Перегруженный человек" - читать интересную книгу автора

моделью корпоративных поселков будущего.
К сожалению, вскоре выяснилось, что Бедлам, задуманный как нечто вроде
рая земного для своих обитателей, превращает их жизнь в сущий ад.
Архитекторы использовали так называемую психомодулярную систему, основанную
на L-образных базовых элементах, то есть все в их творении пересекалось и
стыковалось со всем, что привело к легко предсказуемому результату: поселок
являл собой нечто аморфное и несуразное. На первый взгляд это хитросплетение
матового стекла, белых изгибов и плоскостей могло показаться изысканным и
абстрактным ("новые тенденции в организации жизни", предлагаемые поселком,
были подробно и с множеством глянцевых фотографий освещены на страницах
журнала "Лайф"), однако изнутри, при долгих контактах оно представлялось
бесформенным и изнурительным для глаза. Старшие администраторы и специалисты
Клиники быстренько ретировались, так что теперь Бедлам был доступен для
любого, кого удавалось сюда заманить.

Фолкнер выделил из хаоса белых геометрических форм восемь строений, на
которые он мог смотреть, не поворачивая головы. Слева, совсем впритык, жили
Пензилы, справа - Макферсоны, остальные шесть домиков располагались прямо
впереди, на дальней стороне бестолковой мешанины налезающих друг на друга
"садовых участков" - абстрактных лабиринтов наподобие тех, по которым бегают
лабораторные крысы, с невысокими перегородками, по пояс из белых панелей,
стеклянных уголков и щелястых листов пластика.
В садике Пензилов имелся набор огромных, трехфутовых кубиков с буквами.
Двое Пензилят регулярно составляли из них послания окружающему миру,
иногда - непристойные, иногда - всего лишь загадочные и афористические.
Сегодняшняя фраза относилась ко второй разновидности. На зеленой траве ярко
выделялись квадраты с буквами:

ЗАМРИ И ПОМРИ

Задумавшись на секунду над глубинным смыслом странного предложения,
Фолкнер расслабил сознание, устремленные вдаль глаза остекленели,
мало-помалу абрисы строений стали выгорать и сливаться, длинные террасы и
пандусы, скрытые частично деревьями и кустами, представлялись чистыми
бесплотными формами, исполинскими стереометрическими структурами.
Фолкнер замедлил ритм дыхания, уверенно замкнул свой мозг, а затем без
малейших усилий стер всякое осознание смысла попадавших в поле его зрения
строений.
Теперь он смотрел на кубистический пейзаж, беспорядочное скопление
белых форм на фоне синего задника, разбавленное кое-где зелеными
рассыпчатыми фестонами, медленно колеблющимися из стороны в сторону. В
голову заползла ленивая мысль, а что же они такое в действительности, эти
формы, - Фолкнер знал, что считанные секунды назад они были близко ему
знакомы как часть повседневности, однако сколько он ни менял их
пространственное расположение, сколько ни искал возможные ассоциации,
случайное скопление геометрических фигур так и оставалось случайным.
Он обнаружил за собой эту способность совсем недавно, недели три назад,
воскресным утром. Уныло разглядывая выключенный телевизор, он неожиданно
осознал, что настолько свыкся, сросся с физической формой этого
пластмассового ящика, что не может вспомнить его назначения. Фолкнеру