"Дж.Г.Баллард. Прима Белладонна" - читать интересную книгу автора

- Он исчез, - уныло произнес Тони. Он внимательно осмотрел пол на
балконе, затем перевесился через перила и заглянул вниз.
- Что это было? - спросил я.
Гарри пристально посмотрел на меня.
- Разве ты не видел? Он был примерно в трех дюймах от тебя. Императорский
скорпион, не меньше омара, - он устало присел на ящик из-под пива. - Должно
быть, акустический. Звук совсем исчез.
После того, как они ушли, я привел все в порядок и взял себе пива. Я
готов был поклясться, что на стол никто не забирался.
С балкона напротив за мной наблюдала женщина в халате из мерцающей
ионизированной ткани.
На следующее утро я узнал, кто она. Тони и Гарри с женами были на пляже,
возможно, обсуждая вчерашний случай со скорпионом, а я работал в своем
магазине, настраивая с помощью ультрафиолетовой лампы гигантскую Паучью
орхидею. Это был трудный цветок с нормальным голосовым диапазоном в двадцать
четыре октавы, но как и все терракотовые хоротропы вида КЗ+ 25 С5А9, без
интенсивных упражнений она легко впадала в невротические минорные
транспонировки, которые крайне трудно поддавались исправлению. А6, являясь
самым старым цветком в магазине, естественно, отрицательно влияла на
остальные растения. Каждое утро, когда я открывал магазин, там неизменно
стоял шум, как в сумасшедшем доме, но как только я подкармливал Паучью
орхидею и приводил в норму один из двух градиентов рН, все остальные
растения улавливали ее сигналы, и постепенно успокаивались в своих баках.
Одна вторая, три четверти, многозвучия - все приходило в совершенную
гармонию.
В неволе содержались не более десятка настоящих Паучьих орхидей;
остальные, в большинстве своем, были либо "немыми", либо привоями от
двудольных растений, так что мне, можно сказать, крупно повезло. За пять лет
до описываемых событий я купил этот магазин у полуглухого старика по фамилии
Сайерс, и за день до того, как уехать, он выбросил растения, проявлявшие
признаки дегенерации, в мусорный контейнер позади дома. Опорожняя несколько
мусорных бачков, я наткнулся на Паучью орхидею, бурно разросшуюся на
субстрате из морских водорослей и испорченных резиновых трубок.
Почему Сайерс решил ее выбросить, я так никогда и не узнал. До своего
приезда в Вермиллион-Сэндз он был куратором старой консерватории в Кью, где
впервые были выведены поющие растения, и работал там под руководством
доктора Манделя, который обнаружил первую Паучью орхидею в лесах Гайаны,
когда был еще двадцатипятилетним начинающим ботаником. Орхидея получила свое
название от гигантского паука, который опыляет ее цветки и одновременно
откладывает яйца в их мясистые семяпочки. При этом его привлекают или, как
всегда утверждал Мандель, гипнотизируют звуковые колебания, испускаемые
чашечкой ее цветка в период опыления. Первые Паучьи орхидеи излучали всего
несколько случайных частот, однако путем гибридизации и искусственного
поддерживания их в стадии опыления Манделю удалось получить штамм, который
максимально брал двадцать четыре октавы.
Но в самый разгар основного труда своей жизни Мандель, подобно Бетховену,
совершенно оглох, и потерял возможность их услышать. Несмотря на это, он мог
слышать музыку цветка, когда просто глядел на него. Однако, как ни странно,
оглохнув, он перестал смотреть на Паучью орхидею.
В то утро я почти понял, почему. Орхидея пылала злобой. Вначале она