"Дэвид Балдаччи. Спасти Фейт " - читать интересную книгу автора

парня по имени Эдди Стрипович, безработного инженера, к тому же алкоголика.
Ли понимал: все это плохо кончится, и пытался добиться опекунства над Рене
на том основании, что мать и отчим не способны обеспечить ей нормальную
жизнь. Однако как раз к этому времени Эдди, столь презираемый Ли, разработал
какой-то микрочип, и это превратило его в миллионера. Ли проиграл в суде,
дочь ему не отдали. Мало того, об Эдди начали печатать статьи в самых
популярных журналах, таких как "Уолл-стрит джорнал", "Тайм", "Ньсюсуик", и
прочих. Он стал не только богат, но и знаменит. А снимки интерьеров их с
Триш дома напечатали в "Аркитекчурэл дайджест".
Ли видел этот номер. Дом Триш поражал своими размерами, внутренняя
отделка была выдержана в красных и черных тонах, и это наводило на мысль,
что ты находишься в фобу. Окна как в кафедральном соборе, мебель такая
громоздкая, что среди нее ничего не стоит затеряться. Кругом столько
пристроек, башенок, панелей, переходов и лестниц, что, казалось, ты
находишься на улицах типичного для Среднего Запада городка. Были здесь и
каменные фонтаны со скульптурами обнаженных людей. Что за пижонство! А на
развороте красовался снимок счастливой парочки. Ли считал все это дурным
тоном.
Однако один снимок привлек его особое внимание. Рене позировала
фотографу, сидя верхом на самом великолепном жеребце из всех, каких только
видел Ли, посреди поля с таким зеленым и безупречным газоном, что, казалось,
лошадь застыла в центре пруда с зеленовато-синей морской водой. Ли аккуратно
вырезал этот снимок и поместил его в семейный альбом. На статью ему было
плевать, что и понятно. Но одна фраза, затесавшаяся в ней, больно кольнула
его. Там Рене называли дочерью Эда.
- Падчерица! - произнес вслух Ли, прочтя это предложение. - Она тебе
падчерица, больше никто. Нет, Триш, тебе это так не сойдет! - Вообще Ли не
испытывал никакой зависти к внезапно разбогатевшей бывшей жене, ведь это
означало, что дочь его ни в чем не нуждается. Но временами ему было все же
не по себе.
Когда чем-то владел долгие годы, чем-то таким, что составляло часть
тебя, тем, что любил больше, чем положено любить, а потом вдруг потерял...
Короче, Ли старался не принимать эту потерю близко к сердцу. Но несмотря на
все эти старания, он, большой сильный мужчина далеко не робкого десятка,
порой ощущал болезненную пустоту, точно в душе образовалась дырка.
Все же жизнь - странная штука. Господь награждает тебя богатырским
здоровьем, и при этом ты можешь в одночасье распрощаться с жизнью.
Ли взглянул на выпачканные в грязи брюки, устало пошевелил затекшей
ногой и смахнул назойливого комара, зудевшего у самого века. Да, дом
размером с отель. Слуги. Фонтаны. Скаковые лошади. Личный самолет... Лишняя
боль в заднице.
Прижав камеру к груди, Ли перевел указатель таймера с 400 на 1600,
чтобы свет проникал через диафрагму объектива с большей скоростью: это
позволяло получить более четкое изображение. Впрочем, для такой
высокочувствительной пленки не требовалось много света, да и затвор
фотообъектива можно открывать реже, тогда меньше вероятности, что колебания
или вибрации камеры исказят изображение. Он надел на телеобъектив
600-миллиметровые линзы и опустил ножки штатива.
Ли посмотрел сквозь ветви дикого кизила и поймал в объектив заднее
крыльцо коттеджа. Луну время от времени затягивали редкие рваные облака, и