"Олег Балабанов. Человек? Да! ("Галактеры" #2) " - читать интересную книгу автора

находились высокие шпили необычных, не природного происхождения строений
постепенно сравнивалось и скрывалось в наступающей зелени. Природа забирала
обратно отвоеванные когдато у нее пространства. Место обитания до этого
живущих здесь людей постепенно занимали другие существа, но которые знали,
что здесь есть кто-то еще, более сильный и могущественный, кто смог
устранить человека. Этот более сильный противник человека пытается
искоренить само воспоминание о людях, память о которых еще держалась в
памяти новых обитателей руин. В мозгах животных, для которых эти места были
непривычны, но ко всему со временем привыкаешь, память о людях почемуто до
конца никак не выветривалась...
...пара настороженных глаз с окраины леса внимательно осматривала почти
полностью скрытые разросшимися кустарниками, молодыми березами и елями
крайние полуобвалившиеся одноэтажные дома пригорода. Лес со всех сторон
неотступно подступал к былым жилищам человека. Вначале он занял открытые
пространства, затем стал просачиваться сквозь бреши в крошившемся асфальте и
вплотную приблизился к строениям, начав прокладывать путь в трескавшихся от
времени, от воздействия воды бетонных каркасных основаниях домов в виде
вездесущей и неприхотливой травы. Когда она укрепилась и скрыла все сплошным
бурьяном, то следом потянулись тонкие стволы деревьев, которые разрастаясь,
крошили, рвали на все большие части сами дома, расчленяя и ослабляя их
основание. Никем не контролируемые и не очищаемые от этого нашествия
пустынные улицы города являлись последней чертой, за которой начинались
владения, территория пришедшего из космоса около полувека назад внеземного
ужаса, поглотившего всю цивилизацию.
Взор поднялся выше и увидел привычные, пока еще сохранившиеся
многоэтажные дома там, в самом городе. Человек знал, что там наступление
леса было пока не так ярко выражено, хотя картина всеобщего запустения и
безмолвия, нарушаемая только птицами выглядела примерно та же. Нет, не
только пернатые являлись единственными источниками звуков в замершем и
молчаливо смотревшем на редкие группы людей городе, как затравленные звери
пробиравшиеся по огромной сети канализационных переходов и не столь большом,
как, к примеру, в Москве метрополитене и изредка совершавшие короткие
перебежки, предварительно тщательно осматривая открытые пространства.
что-то, чего боялись люди, стараясь не попадаться этому на глаза, на
сенсорные датчики застывших на ранее оживленных перекрестках необычных
стражей чутко следило за любым перемещением. За любым передвижением,
классифицируя и выявляя потенциально опасные формы активности. И когда эти
системы слежения обнаруживали занесенные в разряд потенциально опасных
существ, то есть человека, с каждым годом становившегося все более
изощренным и использующим средства маскировки, то эти точки, улицы
наполнялись шумом, свистом и характерными звуками выстрелов тех, кто являлся
виновником всего этого беспорядка. В эти моменты настороженная тишина
взрывалась захлебывающимися звуками перестрелки.
Так что город жил. Он жил особой настороженной жизнью, пытаясь остаться
единым целым, вспоминая былое великолепие и оживленную деловую суету тех,
кто сейчас по мере своих возможностей пытался противостоять тем, кто привел
его в это катастрофичное состояние. Он жил, сопротивляясь времени,
неумолимому течению времени, ветрам, но ничего не мог противопоставить
бездушным новым хозяевам, не ратующим за его сохранность, которые постепенно
добивали его. Город давно утратил свой первоначальный вид и структуру