"Вольдемар Балязин. От Екатерины I до Екатерины II ("Неофициальная история России" #6) " - читать интересную книгу автора

четырех лет он приехал в Петербург и попытался поступить на дворцовую
службу, но не был принят из-за низкого происхождения. В 1723 году Анна
Иоанновна женила своего тридцатитрехлетнего фаворита на безобразной, глупой
и болезненной старой деве Бенгине-Готлибе фон Тротта-Трейден, происходившей
из старинного и знатного немецкого рода. Однако женитьба ничего не изменила
в отношениях герцогини и фаворита. Более того, когда 4 января 1724 года у
Бирона родился сын, названный Петром, то сразу же поползли упорные слухи,
что матерью мальчика была не жена Бирона, а Анна Иоанновна. Когда мальчик
подрос, обнаружилось его сильное сходство с Анной Иоанновной. И это еще
больше утвердило тех, кто верил в эту версию, в их правоте.

Христофор Герман Манштейн о Бироне
А вот что писал о Бироне автор "Записок о России. 1727-1744" Христофор
Герман Манштейн, уроженец Петербурга, близкий ко двору человек, офицер
русской армии, хорошо осведомленный и о делах Курляндского двора: "Его дед
по фамилии Бирен был первым конюхом герцога Иакова III Курляндского.
Сопровождая всюду своего господина, Бирен успел заслужить его милость, так
что герцог подарил ему в собственность небольшую мызу. Эрнст Иоганн провел
несколько лет в Кенигсбергском высшем училище, отсюда он бежал, чтобы не
попасть под арест, которому подвергался за некоторые некрасивые дела. По
возвращении в Митаву он познакомился с Бестужевым (отцом великого канцлера),
обер-гофмейстером двора герцогини Курляндской; он попал к нему в милость и
пожалован был камер-юнкером при этом дворе. Едва он встал таким образом на
ноги, как начал подкапываться под своего благодетеля; он настолько в этом
успел, что герцогиня не ограничилась удалением Бестужева от двора, но еще
всячески преследовала его и после, отправив Корфа в Москву жаловаться на
него. А Бирен своею красивою наружностью в скором времени так вошел в
милость у герцогини, полюбившей его общество, что она сделала его своим
наперсником. Курляндское общество исполнилось зависти к новому любимцу;
некоторые лица пытались даже вовлечь его в ссору.
Русское министерство также его не терпело. Всех возмутил его поступок с
Бестужевым, от этого и в Москве его ненавидели и презирали. Дело дошло до
того, что незадолго до кончины Петра II, когда Корф ходатайствовал об
увеличении содержания герцогине, министры Верховного тайного совета объявили
ему без обиняков, что для ее императорского высочества все будет сделано, но
что они не хотят, чтобы Бирен этим распоряжался. В числе условий, которые
депутаты должны были предложить новой императрице, было и то, чтобы она
оставила своего любимца в Митаве. Хотя она и дала на это свое согласие,
однако Бирену приказано было следовать за нею не в дальнем расстоянии...
В то время, когда он стал подвигаться на поприще счастья, Бирен
присвоил себе имя и герб французских герцогов Биронов. Вот какой человек в
продолжении всей жизни императрицы Анны и даже несколько недель после ее
кончины царствовал над обширною империей России как совершенный деспот.
Своими сведениями и воспитанием, какие у него были, он был обязан самому
себе. У него не было того ума, которым нравятся в обществе и в беседе, но он
обладал некоторого рода здравым смыслом, хотя многие отрицали в нем и это
качество. К нему можно было применить поговорку, что дела создают человека.
До приезда своего в Россию он едва ли знал даже название политики, а после
нескольких лет пребывания в ней знал вполне основательно все, что касается
до этого государства. В первые два года Бирон как будто ни во что не хотел