"Л.А.Балаян. Сталин и Хрущев" - читать интересную книгу автора

поста первого секретаря ЦК партии на должность министра сельского хозяйства.
Однако спас положение маршал Г. К. Жуков, который заявил о своем несогласии
с принятым решением и обещал, что в случае смещения Хрущева он будет
апеллировать к армии. После этих слов в бывшем кабинете И. В. Сталина
наступила гробовая тишина, которую нарушил вздох облегчения, вырвавшийся у
Хрущева. Подойдя в перерыве к Жукову, он сказал: "Георгий, спасай! Я тебе
этого никогда не забуду. Делай все, что считаешь нужным".
И маршал согласовал с ВВС вопрос о выделении военных самолетов для
срочной доставки в Москву членов ЦК - на Пленум, а на случай непредвиденных
действий со стороны заседавших в Кремле "заговорщиков" распорядился
выдвинуть к Москве танки.
Хрущев сдержит свое обещание: он сердечно "отблагодарит" верного
маршала ровно через сто двадцать дней, когда Г. К. Жуков будет отправлен с
миссией в Югославию, потом неожиданно будет отозван, и прямо с аэродрома,
как "с корабля на бал", отвезен в Кремль, на заседание Президиума ЦК, где
шестидесятилетнего маршала отправят на пенсию с официальной формулировкой -
"стремился вывести Вооруженные Силы из-под контроля партии".
Конев вспоминал: "Я тогда был первым заместителем Жукова. Вызывает меня
Хрущев. "Как дела, - спрашивает. - Как Жуков?". Не подозревая ничего,
говорю: "Все нормально. Жуков вдохновлен избранием в состав Президиума ЦК.
Работает по 10-12 часов в сутки". В ответ - мат-перемат: "Ты ни черта не
знаешь и не замечаешь. Жуков - авантюрист, опасный человек. Готовим Пленум
ЦК, разделаем его под орех. Ты тоже должен выступить".
На другой день прилетает Жуков, еду его встречать. Подхожу к нему,
рядом с ним - жена. До него, видимо, слухи о Пленуме уже дошли.
Поздоровались, направляюсь к своей машине, а он мне вслед: "Что, уже
брезгуешь со мной в одной машине ехать?". Отвечаю: "Ну, что вы, товарищ
маршал. Ведь так положено, мы всегда так ездили". Но состояние его понимаю.
Преодолев себя, спрашивает: "Кого вместо меня назначают?" - "Говорят,
Малиновского". - "Ну, слава богу, я боялся - Фурцеву"".
...Заседание открыл Хрущев, пытавшийся в своей речи доказать, что у Г.
К. Жукова манеры Бонапарта и что он не признает ведущей роли партии в армии.
Как пример того, что "культ личности" Г. К. Жукова в армии насаждается самим
Жуковым, Хрущев назвал громадный портрет маршала на белом коне, который
висел в Доме Советской Армии. Он обратился к членам Президиума ЦК с
вопросом: "Как это прикажете назвать?". И сам же ответил на свой вопрос:
"Конечно же, культом личности Жукова... Мол, молитесь на меня. Я - Георгий
Победоносец!"
Особенно рьяно выступал против Жукова хрущевский маршал Баграмян,
который сказал: "Я знаю Жукова давно, он всегда стремился к личной славе и
власти. Он человек особого покроя в вопросах тщеславия. Он просто больной
человек. Властолюбие сидит у него в крови. У Жукова было много заслуг, но и
не меньше наград, пожалуй, больше, чем он заслуживает... Жуков виноват в
ошибках 1941-1945 годов не менее Сталина, на которого нельзя перекладывать
всю вину". (Цит. по: Пыжиков А. В. Хрущевская оттепель. 1953-1964. М.,
Олма-Пресс, 2002. С. 99).
А вскоре будут отправлены на пенсию "по состоянию здоровья"
прославленные полководцы Великой Отечественной, Маршалы Советского Союза И.
С. Конев, А. М. Василевский, В. Д. Соколовский и С. К. Тимошенко. Нет, не
"по состоянию здоровья", как врала официальная формулировка, а за несогласие