"Дмитрий Балашов. Похвала Сергию (Исторический роман)" - читать интересную книгу автора

Дмитрий Михайлович БАЛАШОВ

ПОХВАЛА СЕРГИЮ

Исторический роман



ПРЕДВАРЕНИЕ АВТОРА

Книга эта несколько неожиданна для меня самого. В задуманную серию
<Государей московских> она как бы даже и не вмещается. Приходится
отступить от хронологического - от княжения ко княжению - прослеживанья
событий; приходится, вместо очередного московского князя, брать главным
героем повествования инока, сына разорившейся, <оскудевшей>, как
говорилось встарь, семьи ростовских бояр. Но дело в том, что события
зримые совершаются не сами собою, а всегда и везде под воздействием
невидимых внешне, духовных (<идеологических>, как сказали бы мы)
устремлений, и ростовчанин Варфоломей Кириллович, в монашестве Сергий,
оказался волею судеб центральной фигурой того мощного духовного движения,
которое привело Владимирскую Русь на Куликово поле и создало новое
государство, Русь Московскую, на развалинах разорванной, захваченной
татарами и Литвой, давно померкшей золотой Киевской Руси. И, оглядываясь
теперь на то, чем мы были и как и когда появились на свет, неизбежно
являются взору сперва - весь великий и трагический четырнадцатый век,
потом, как острие копья или как гребень волны - Куликово поле, и затем
среди тьмочисленных лиц тогдашних деятелей высветляется, словно
слепительная точка на острие копья, одно лицо, или, вернее сказать, лик,
один человек - Сергий Радонежский.
Еще и то надо сказать, что жизнь Сергия-Варфоломея не укладывается ни
в одну из княжеских биографий, ибо в пору его сознательной жизни, в пору,
когда он начинал уже влиять на судьбы страны, княжили подряд три
московских <государя>: Симеон Иванович Гордый, Иван Иванович, его брат, и
Дмитрий Иванович Донской. По всем этим причинам я и предпочел написать
сперва о Сергии отдельно (в основном об его юности и начале
подвижничества), разумея, что фигура его необходима для понимания всех
последующих событий эпохи, и, значит, книга о нем все-таки должна входить
как обязательное звено в серию <Государей московских>.
Необычный сюжет требует необычной формы. Пусть же читатели мои не
посетуют на элементы древних жанров, использованные мною в заглавии,
прологе и в самом художественном повествовании, а также сугубое и даже
излишнее, как может показаться при первом взгляде, внимание к церковной
идеологии, без чего, однако, книга эта попросту не могла бы состояться.


ПРОЛОГ

Трудно приступать к книге, но к этой книге трудно особенно. И не о
том моя печаль, что не знаю многого, не знаю служб и обрядов так, как
знали люди того времени, да и вообще не знаю! Не учили нас этому, и -