"Рудольф Константинович Баландин. Вернадский: жизнь, мысль, бессмертие" - читать интересную книгу автора

Евграф Максимович Короленко был личностью незаурядной. Служил он
некогда офицером на Кавказе, заболел, вышел в отставку и увлекся
научно-философскими изысканиями - по склонности, а не по должности
или по обязанности, не имея никакого корыстного интереса, даже не
подготовив свои рукописи к изданию.


Короче, он был философом-дилетантом.


"Самолюбивый до крайности, остроумный и обидчивый, он в то же время
был человеком глубокой доброты. Был человеком хорошо образованным,
хотя образование сам себе добыл", - писал Вернадский. Е. М. Короленко
был знаком с трудами великих естествоиспытателей - Дарвина, Ляйеля,
Бюффона, Ламарка. Более всего волновали его проблемы, связанные с
жизнью каждого человека и всего человечества. При этом он не признавал
никаких авторитетов - ни философских, ни религиозных, ни научных,
до всего пытаясь дойти, как говорится, своим умом.


Седовласый и седобородый, с молодым румяным лицом (шел ему тогда
седьмой десяток), не утративший офицерской выправки, Евграф Максимович
любил гулять перед сном в сопровождении своего юного друга Владимира
Вернадского. В эти минуты ничто не мешало почтенному Евграфу
Максимовичу фантазировать вслух. Он не признавал бога, и звездное
ночное небо вызывало у него необычайные образы. Он не сомневался в том,
что далекие миры населены разумными существами. Более того, он верил,
что все миры вместе, сонмы звезд и галактик не разбросаны в мировом
пространстве случайно, не хаотичны, но составляют нечто единое,
бесконечно сложное, организованное и разумное.


"Мысль немыслима без материи, материя немыслима без мысли". Такие
афоризмы приобретали в глазах Евграфа Максимовича силу закона природы:
"Если мысль порождается материей в земных существах, то почему в
космических веществах и общей жизни миров материя не может порождаться
мыслью?"


Подобные слова, произносимые с искренним волнением и жаром, глубоко
врезывались в душу впечатлительного мальчика. "Я долго после этого
не мог успокоиться, - вспоминал Владимир Иванович, - в моей фантазии
мы бродили через бесконечное мировое пространство; падающие звезды
оживлялись, я не мирился с безжизненностью Луны и населял ее целым
роем существ, созданных моим воображением".


На примере отца и под его влиянием Владимир Вернадский постигал
важность, необходимость систематического образования, углубленности