"Андрей Балабуха. Майский день" - читать интересную книгу автора

сокращавшейся тенью передвинуть шезлонг метра на два в сторону, под самый
бок "Марты". Аракелов похлопал рукой по прохладному металлу ее борта: лежи,
лежи, чудовище, мы с тобой славно поработали. Только тебе еще маяться и
маяться, а я уже все. Впрочем, тебе-то что, ты железная... Это про нас
только говорят, что мы железные. А на самом деле мы вовсе не железные. Мы
черт знает насколько не железные. Не то что ты! А пока - отдыхай... Сколько
ж тебе отдыхать? Дня два, пожалуй. Помнится, следующая станция милях в
пятидесяти севернее Караури. Точно, два дня. Значит, когда ты пойдешь туда,
вниз, я буду спокойненько перекусывать в буфете какого-нибудь
Омска-Томска...
"Марта" была глубоководным аппаратом из третьего поколения потомков
"Алвина" и "Атланта". Маленькая двухместная машина, скорее похожая на
самолет, только с перевернутым почему-то вниз хвостовым оперением. Этакий
несуразный пятиметровый самолетик, тяжеловесный такой самолетик, даже на
взгляд тяжеловесный, хотя в воде он и мог дать сто очков форы любому
истребителю. Ну, это я, пожалуй, подзагнул, подумал Аракелов. Это слишком.
Но все равно, посудинка хороша. Аракелов снова с нежностью погладил рукой
стальной борт.
В сущности, их ничто не связывало. "Марта" работала только в верхних
горизонтах, до семисот метров, тогда как Аракелов - глубинник - редко ходил
меньше чем на тысячу. И все же... Все же оба, они были оттуда. Аракелов -
наполовину человек, наполовину батиандр, одушевленная машина для
исследования глубин; "Марта" - глубоководный аппарат, который Аракелов с
удовольствием очеловечивал. В чем-то они были близки друг другу...
Аракелов достал из-под шезлонга предусмотрительно припасенный термос,
налил в стаканчик соку - стаканчик мгновенно вспотел, - выпил и поставил
термос на крыло "Марты". Крыло было массивное, короткое, и это больше всего
отличало "Марту" от самолета. Зато пара манипуляторов, выдвигавшихся как раз
там, где у самолета шасси, усугубляла сходство. Перебирая эти сходства и
различия, Аракелов запутался окончательно. И ладно, лениво подумал он.
Похожа, не похожа... Ну и что?
По узкому трапу с ботдека спустилась Марийка и, улыбаясь, пошла к
Аракелову. Аракелов помахал ей рукой. Он прикрыл глаза, но из-под
приспущенных век откровенно любовался ею. Высокая, статная, она была
Аракелову выше плеча- это при его-то ста девяноста восьми! Но самым
удивительным в ней была походка - не женщины, а феи-акселератки, из тех, что
в лунные ночи танцуют на лесных полянах и под их хрустальными туфельками не
сминается трава...
Марийка вытащила из щели между тупым носом "Марты" и лебедкой второй
шезлонг и расставила его рядом с аракеловским.
- Ж-жарко, - выдохнула она. - Я посадила Володьку за обсчет, а сама
сбежала... Отдыхаешь, дух?
- Угу-м, - неопределенно промычал Аракелов.
Духами называли батиандров. Повелось это с тех пор, как кто-то из
газетчиков окрестил их "духами пучин", антиподами "ангелов неба" -
космонавтов. "Ангелы неба и духи пучин..." Чье это? Из какого-то
стихотворения... Аракелов попытался вспомнить, но не смог. А может, и не
знал никогда. Впрочем, "небеса" и "пучины" в обиходе быстро отпали, но
"ангелы" и "духи" прижились. Тем более, что флотские традиции живучи, а с
исчезновением пароходов и кочегаров надо же стало называть кого-то духами...