"Андрей Балабуха. Должник" - читать интересную книгу автора

она выговаривала своим звучным, низким контральто, так не вязавшимся со всем
се обликом инженю, отчетливо и точно.
- У одного из древних народов, африканских народов, не то в Великом
Бенине, не то в Великом Бушонге среди пантеона богов, обычного пантеона, в
котором были боги войны, судьбы, любви, был еще один, особо почитаемый - бог
Ненастоящего. Каждому, кто поклонялся ему, он давал все. Только ненастоящее.
Но кто может всегда отличить настоящее от ненастоящего? Это был великий бог.
И страшный бог. Ему ставили идолов - вытесанных из черного базальта огромных
истуканов, в глаза которым вставляли агаты. Идолы смотрели на запад, и
заходящее солнце кровавило их черные руки и лица и багровыми огнями полыхало
в глазах. Он давал все, этот бог. Только попроси. Но он и брал. Брал жизнь.
Настоящую.
Ганшин хотел спросить что-то, но промолчал. Молчала и Юлька - уже до
самого Мурзука. Молчала так же, как теперь молчала Ора. Ганшин в упор
смотрел на нее" Потому что теперь он сказал все, что мог" и было непонятно,
что же делать дальше.

* * *

- Спасибо, - сказала наконец Ора.
Ганшин молча кивнул. Они сидели втроем: Ора, Ганшин и мертвый Йензен - за
маленьким треугольным столиком с вогнутыми сторонами. Но теперь уже Йензен
не мешал Ганшину - человек, так веривший во вторую природу, что это убило
его. "Все-таки она его добила..." Кого имела в виду Юлька? Вторую природу?
Веру в нее? Ору?
Ору. Ганшин понял это вдруг, не умом, а чутьем, которому поверил сразу и
до конца. Вот сидит она и молчит, женщина, которой так нужно было узнать,
как умер человек, брошенный ею четыре года назад. Она узнала. И теперь
спокойна" потому что знает, потому что все ясно, потому что... Ганшин не
додумал до конца. На миг почудилось ему, что это она, Ора, стоит лицом к
закату, и последние солнечные лучи кровавят ее узкие пальцы и багрово
отблескивают в почему-то не карих, а черных глазах.
- Еще раз спасибо. - Ора задумчиво крутила в пальцах пустой фужер. - И
простите, я отняла у вас столько времени...
По тону ее, по взгляду Ганшин понял, что перестал существовать для нее.
Он встал.
- Пустяки. Прощайте, Ора.
Он плечом прорвал тонкую водяную пленку и пошел через зал, снова
погруженный в полумрак и наполненный танцующими парами. Только танцевали
сейчас что-то быстрое, четкое. Он шел, лавируя между людьми, стряхивая на
ходу брызги, орденской перевязью осевшие на пиджаке, а там, позади,
оставалась женщина, хрупкая и сильная, влекущая и убивающая. "Все-таки она
его добила..." Ненастоящая женщина с ненастоящей любовью. Женщина, с которой
можно умереть от одиночества.
Ганшин вышел в холл. Здесь было светло и прохладно. Он похлопал себя по
карманам, потом подошел к стоявшему у стены автомату, сунул в прорезь
кредитный жетон и, подождав секунду, вынул из лотка хрустящую целлюлозой
обертки пачку. На ней был изображен череп с дымящейся сигаретой в зубах.
Почти Веселый Роджер. Ганшин хмыкнул, распечатал пачку и закурил.
На улице было уже темно. Ганшин с минуту постоял на ступеньках, потом