"Т.А.Бакунина. Русские вольные каменщики " - читать интересную книгу автора

момента запрещения в 1822 году, освещена "исканием истины", даже когда дело
шло лишь о ритуалах, степенях или других тайных познаниях.
Не излагая истории русского масонства, что не может быть задачей
краткого очерка, я только намечу путь его развития.
С той поры, как масонство окрепло, т. е. с начала царствования
Екатерины II, начинаются искания "истинной системы". Наибольшее
распространение получила трехстепенная система масонства, возглавленная
Елагиным. Но, почти одновременно с нею, в Россию было занесено семистепенное
масонство, называвшееся Циннендорфским. Оно получило также большое
распространение, и в 1776 г. глава его, Рейхель, сделал попытку придти к
какому-нибудь соглашению с Елагиным. Соглашение это состоялось, но
продержалось недолго: в том же году последовал раскол. После этого поиски
истины направляются в сторону Швеции, влияние которой продержалось в течение
нескольких лет. Затем, с переходом первенства в делах масонских из
Петербурга в Москву - снова берет верх немецкое влияние. Оно и преобладало
до закрытия лож и разгрома предприятий Новикова. При восстановлении
масонства в первые годы царствования Александра первенство снова оказалось
за Шведской системой, и все существовавшие ложи объединились под главенством
Великой Директориальной Ложи Владимира к Порядку. Но, по мере роста и
распространения лож, накапливалось и недовольство многостепенной системой и
высшим управлением, и в 1815 году произошел раскол, после чего численное и
моральное преимущество перешло к вновь образованному союзу Великой Ложи
Астреи, который вернулся к трехстепенному масонству.
Такова схема: искание истины, в данном случае - в системе, подчинение
то одному иностранному влиянию, то другому, соединение, затем раскол, опять
искания и т. д. Эти поиски истинного масонства выражены в одном из ответов
Н. И. Новикова Шешковскому, в котором он передал сказанное ему Рейхелем:
"...Но ежели увидишь, что чрез самопознание, строгое исправление самого
себя, по стезям христианского нравоучения, в строгом смысле не раздельно
ведущее; чужду всяких политических видов и союзов, пьянственных пиршеств,
развратности нравов членов его; где говорят о вольности такой между
масонами, чтобы не быть покорену страстям и порокам, но владеть оными, такое
масонство или уже есть истинное или ведет к сысканию и получению истинного,
что истинное масонство есть, что оно весьма малочисленно, что они не
стараются нахватывать членов, что они по причине великого в сии времена
распространения ложных масонов весьма скрытны и пребывают в тишине: ложные
масоны всего этого не любят".[4]
Был пройден длинный путь, пока, наконец, сложилось убеждение, что
масонский ритуал, говоря словами Феслера, должен быть "только поучительными
образами, рассчитанными на благороднейшие чувства людей, образами, через
посредство которых познанная разумом сущность масонства делается ближе к
сердцу, согревает и одушевляет его".[5]
Внешность, различные системы и влияния не нарушали, однако, внутренней
общности русского масонства. Любопытно, например, отметить, что три столпа
масонства конца XVIII века - Новиков, Шварц и Н. Трубецкой - принадлежали к
трем различным оттенкам ордена. Шварц был масоном германского строгого
наблюдения, Трубецкой - масоном шведской системы, Новиков - циннендорфцем.
Равнодушные к спорам о значении системы, по которой работали, они за нее не
стояли, а держались ее лишь как средства общения с масонским миром.[6]
Названным трем лицам и их ближайшим друзьям и соработникам мы и обязаны