"Наталья Баклина. Гадкий утенок, или Повесть о первой любви " - читать интересную книгу автора

осталось: - Анна Михайловна ткнула пальцем в направлении банки с огурцами. -
А ты чё, Людка, не знала? Шурка сказала, что ты ей разрешила! Ты проверь,
может, они еще чего пожрали. Масло проверь, сахар.
- Шур, это правда? - строго спросила заведующая.
- Люда...
- Людмила Васильевна!
- Людмила Васильевна, мы только картошку жарили, мы ничего не трогали,
честное слово! Только картошки чуть-чуть, пару килограммов. Я оплачу! И
огурцы девчонки купили специально в магазине, к картошке! Они так просили, я
не успела вчера разрешения спросить и сегодня хотела сказать, да вам не до
меня было с этим мясом... - Шурочка аж ладони прижала к груди, убеждая
заведующую, что у нее и в мыслях не было ничего плохого. Хотя и чувствовала
себя виноватой, что устроила пир, не спросившись.
- Ой, гляньте-ка на нее! Ручки сложила, глазки вытаращила - ангел
прямо! Мало того, что гулящая, так еще и воровка! - прокомментировала Анна
Михайловна.
- Да как... да как вам не стыдно! - обвинения были такими
несправедливыми, что Шурочка перестала ощущать вину. Она вообще перестала
ощущать что бы то ни было. - Вы же сами это мясо и взяли! А на меня
сваливаете! Вы всегда мясо из столовой уносите, я видела! И Васька ваш меня
силой взял, а я теперь еще и гулящая! Сама ты гулящая! Нюрка!
Шурочка еще успела заметить, как перекосилось лицо Нюрки, как она
открыла рот, набирая воздуха, и тут сдавило сердце, в глазах потемнело и
девушка по стеночке сползла прямо на кафельный пол.
- Шур, Шур, очнись, очни-и-ись. - Кто-то похлопывал Шурочку по щекам.
Открыла глаза - Наталья.
- На, выпей, - Наталья протягивала ей стакан.
Шурочка понюхала - валерьянка, залпом выпила. - Наташ, я, правда,
правда, не брала ничего, - прошептала она.
- Конечно, не брала, - согласилась повариха.
- В общем, так. - Шурочка повернула голову на голос заведующей, поняла,
что сидит на полу, прислонившись к стене, и попыталась встать: - сиди, сиди.
Наталья, принеси ей сиденье от стула, ну, то, что отваливается, а то
застудится девка на холодном полу. В общем, так, Анна Михайловна. Либо
возвращай три килограмма говядины, либо я записываю их за тобой по базарной
цене. С зарплаты вычту двенадцать рублей, по четыре за килограмм.
- Какие двенадцать рублей! Ты что, это филей столько на базаре стоит, а
в той говядине одни жилы-то и были! - заспорила Нюрка и осеклась.
Проговорилась.
- Ах ты ж, гадина паршивая, наговорила на девчонку. Да чтоб ты
подавилась мясом-то ворованным, чтоб оно у тебя в пузе комом встало. -
Маленькая худая Наталья, подбоченясь, наступала на грузную Нюрку. Та, хоть и
была крупнее противницы вдвое, задергала шеей и замигала маленькими круглыми
глазками:
- Вы чё, сговорились, да? Да я вообще не знаю, сколько тут у вас мяса с
утра было! Может, вы его тут поделили, а на меня сваливаете! Поди проверь,
вон, перекрутили уже все, намесили!
- Что за шум, а драки нет? - со служебного входа в кухню вошли четыре
женщины. Спрашивала самая старшая - невысокая толстуха лет пятидесяти. Она с
интересом и по-хозяйски оглядывала раскрасневшихся поварих, бледную Шурочку,