"Григорий Бакланов. Мой генерал" - читать интересную книгу автора

пудрой, мешался с запахом жареных колбасок. Лотошница, одетая тепло и
перепоясанная, в белом халате поверх, пританцовывала на картонке озябшими
ногами. День был предзимний, темные снеговые тучи сели на золотой шпиль
высотного здания, на верхние его этажи, там среди дня, должно быть, зажгли
электричество, как в самолете, когда он входит в сплошную облачность. И
ощутимо уже было в воздухе близкое дыхание снега.
Я шел домой. Крытый грузовой фургон, объезжая что-то, заслонил все
впереди, а когда проехал, я увидел то, что объезжал он, притормаживая: перед
аркой, ногами на проезжей части, лежал на земле голый человек. Он лежал на
своей распластанной под ним и разрезанной одежде, а другой человек, в
прорезиненном плаще, в капюшоне, как черный грач, нацелившийся клювом,
что-то делал над ним, наклонясь.
И белая с красными крестами машина "Скорой помощи" стояла рядом. Все
это было непонятно и жутко. Голое тело на земле, измазанное у поясницы и
ниже, и выше в засохшем зеленом и желтом, люди обходили, сторонясь: в Москве
уже было два случая холеры. Я тоже прошел мимо. Но глаз схватил все
подробно, и пока я шел дворами, заново видел и торчащую в небо короткую его
бородку на запрокинутом землистом лице старика, и большое, холодное,
когда-то сильное, а теперь иссохшее мужское тело с впалым животом и пучком
темных волос. Одна его нога, искалеченная, вся в шрамах, была короче другой.
Я не узнал его лица, но я узнал эту ногу. Ее я видел не раз: и в гипсе, и
потом, когда сняли гипс и он ходил с палочкой. Утешая его, я однажды
погладил рукой синие продольные шрамы. Это был он, но первая моя мысль была
о том, чтo в связи со всем этим меня ждет. Потрясенный, я продолжал идти.
Ноги сами несли меня, и даже быстрей. Как будто от этого можно уйти. А когда
опомнился, вернулся, ничего на том месте уже не было. Будто не было вообще.
Только стоявшие вдоль магазина торговки с пуховыми платками, распяв их
перед собой напоказ, пересказывали с жаром случившееся, и люди
останавливались и смотрели на то место, где он лежал на асфальте.

Глава I

Думали ли вы, какую роль в нашей жизни играет случай? А в то же время,
когда вспомнишь и сопоставишь всю цепь событий, ну какое уж тут проявление
закономерности, какой знак свыше?
Короче говоря, я мыл резиновые сапоги. У входа в управление, на
площадке, стояли специально для этого дела сваренные из толстого железа два
огромных бака.
Сварены они были на конус книзу, чтобы легче было опрокидывать. В баки
из шлангов лилась горячая вода, и каждый, поставив сапог на край, мыл его
шваброй и купал, чтоб не нести за собой грязь по коридорам. А грязь, вернее
жидкая глина, была по щиколотку, не улицы, а глиняные реки, строящийся завод
и город утопали в них. Кто-то еще поставил сапог на край, начал действовать
другой шваброй.
- Ну и грязища! Как в первый день творения.
- Не присутствовал, но догадываюсь.
Но тут прогрохотал самосвал, гремя железной бочкой в железном кузове,
на том и закончился наш разговор. Был этот человек в теплой серой фуражке,
она чуть не упала у него с головы в бак с водой, потому и запомнилось. А
вечером меня поселили к нему. Гостиницы на стройке еще не было, под нее